Темный кипарис - [5]

— Ему исполнилось бы четырнадцать этим летом.

Стелле не удалось удержаться от выражения сочувствия.

— Мне жаль, мистер Хок. Что может быть ужаснее потери ребенка. — Это была глупая, тривиальная реплика, но она поддалась порыву и произнесла ее.

Мужчина, сидевший перед ней, при всей своей силе и размерах, внезапно показался жалким.

После ее слов воцарилось напряженное молчание. Громко потрескивали поленья в камине, внезапно их снова стало слышно. Ни одному из них нечего было больше сказать, пока они дожидались Тодда.

— Отец?

Напряжение развеялось. Стелла обернулась.

Тодд вошел в комнату. Она совершенно ясно разглядела теперь, что он был высоким для своего возраста, склонным к худобе мальчиком. Видение, представшее перед ней накануне наверху лестничного колодца, оставалось призрачным. Реальным выглядело лишь одно красивое лицо.

У Тодда были пшеничного цвета волосы и яркие голубые глаза, которыми он стрельнул в ее сторону, и нежное, почти ангельское личико. Его костюм, состоявший из длинных штанов и голубой фланелевой рубашки, с поразительным эффектом подчеркивал его детскую красоту.

Манера поведения Артура Карлтона Хока изменилась. Его улыбка замерзла, а взгляд посуровел.

— Тодд, тебе, очевидно, еще не была представлена мисс Оуэнз.

— Нет, сэр.

Мальчик нерешительно прошел вперед, протягивая, как положено, руку. Стелла охотно приняла ее, сопровождая свой жест улыбкой. Рука Тодда была вялой, слабой и безразличной.

— Мисс Оуэнз — твоя новая воспитательница.

Тодд сощурил глаза:

— Как поживаете, мисс Оуэнз?

— Как ты поживаешь, Тодд?

Мистер Хок кашлянул.

— Мисс Оуэнз будет готовить тебя к поступлению в закрытое учебное заведение.

— Да, сэр. — Смирение в голосе мальчика показалось Стелле огорчительным.

— Она приехала издалека, из Нью-Йорка, у нее прекрасные рекомендации, и, очевидно, нам повезло, что она у нас.

— Да, сэр.

— Хороший мальчик. — Комплимент прозвучал неубедительно. Хок снова обратился к Стелле: — Я надеюсь, что вы подготовите его к весеннему семестру.

— К весеннему? — эхом отозвалась она.

— О да. — Хок улыбнулся своему сыну. — Тебе надо когда-то начать, Тодд, и сейчас такое же подходящее время, как любое другое. Мы достаточно долго откладывали этот вопрос со школой. Сейчас уже почти ноябрь. Если учесть, что впереди День благодарения и рождественские каникулы, то у тебя остается немного времени. Но ты сделаешь, что сможешь, правда?

У Стеллы сложилось смутное впечатление, что он адресовал свои замечания в такой же степени к ней, как к своему сыну.

Но ответил ему Тодд:

— Да, сэр.

Теперь мистер Хок обратил пытливый взор к Стелле:

— Я оставляю его вам, мисс Оуэнз. Скажите, какие книги вам могут понадобиться, и сообщите это мне. В городе есть прекрасный книжный магазин, Гейтс может поехать туда и доставить их вам. Между прочим, мне хотелось бы иметь отчет об успехах Тодда за месяц.

— Конечно, мистер Хок. У нас появятся к тому времени какие-то результаты.

Серебристо-черная голова кивнула.

— Мы должны их иметь, мисс Оуэнз. Кстати, сказал ли вам Гейтс? Ленч — в час дня.

Он не дождался ее ответа. Внезапно собрал какие-то сложенные на столе бумаги и унес их, пробормотав «до свидания» ей и мальчику. Дверь бесшумно закрылась, и Стелла осталась наедине с Тоддом.

Он пристально смотрел в огонь, наблюдая, как горящее полено медленно распадается на две части, рассыпая небольшой водопад искр и тлеющих огненно-красных угольков. Его юная голова приподнялась, прислушиваясь к чему-то потустороннему.

— Здравствуй, — сказала Стелла.

— Здравствуйте, мэм.

— Что там? — Стелла указала на французские двери, пытаясь заставить его вернуться к действительности.

Он проследил за ее пальцем, не выказывая большого интереса.

— Терраса.

— А за ней?

Тодд внезапно внимательно посмотрел на нее:

— За шелковицей?

— Да.

— Розарий. Потом ферма со всеми животными. А за огородом — дорога. У нас есть также кипарисы. Очень много кипарисов. Они растут по всему парку за домом.

— Вот как, это выглядит красиво, Тодд.

— Наверное.

— Но так и должно быть. Я очень люблю сельскую местность. — Он был далеко. — Да. — Он снова замолчал, по-прежнему глядя в огонь.

— Тодд?

— Да, мэм?

— Тебе не хотелось бы пойти со мной на прогулку и показать эти места?

Он покачал головой:

— Нет, мэм.

Стелла нахмурилась. Очевидно, отношения между нею и мальчиком складывались не совсем правильно. Ей надо выяснить, что волнует его.

— Тодд, разве тебе не рассказывали обо мне?

— Я предполагал, что вы когда-то приедете.

— А для чего я приеду?

Его мимолетная улыбка была почти лукавой.

— Я догадывался и об этом, мэм. Мне очень жаль, понимаете.

— Жаль? Ты не хочешь учиться?

Левой рукой он отбросил назад свои пшеничные волосы.

— Мне очень хотелось бы учиться. Просто мне жаль, что вам пришлось проделать весь этот путь от Нью-Йорка. Это такое длинное путешествие, не правда ли? Я хочу сказать… вы, должно быть, много путешествовали.

Она наклонилась к мальчику, подавляя желание прикоснуться к нему, понимая, что это только заставит его отступить дальше — туда, в его личный мир, созданный им самим.

— Все это не имеет значения, Тодд. Так почему ты сожалеешь?

— Потому что я не думаю, что останусь здесь надолго.