Темный ангел одиночества - [16]

На улице он сказал:

– Пошли, малышаня, посидим где-нибудь. После кофию сна ни в одном глазу. Да и настроение скверное. Пошли! Детское время… – Он посмотрел на часы. – Два! Всего-навсего. Есть здесь одно местечко, открыто до трех.

И мы пошли в одно местечко. Это была полутемная нора, где сидели трое-четверо полуночников и пахло разлитым пивом. Лешка действительно всеяден! Мне хотелось расспросить о Марте. Лола сказала – манерная кривляка… Они оба – Марта и Евгений – интересовали меня все больше.

– Пиво будешь? – спросил Леша.

Я рассмеялась.

– Ну хоть что-нибудь, – настаивал он.

– Тогда воды.

Добродееву хотелось говорить. Его не нужно было понукать. Он выложил о своих друзьях все. Размахивая руками, шлепая ладонью о стол, хватаясь за голову.

– Женька типичный ученый, кабинетная душа, мозги гения. Занимается языкознанием, какой-то узкой темой, печатается за рубежом. Из старой интеллигенции, старые деньги – семья из богатых, плюс из-за бугра гонорары капают. Да ему много и не надо. Был женат дважды… женщины определенного типа летят на него тучами. Не успел оглянуться – бац! Женат. Хищницы, с деньгами. Вот и Юнона копытом бьет. Ее Павлик привел, какие-то у их банков общие дела оказались. Она увидела Евгения и сошла с ума. Директор банка, умная баба, боец, в отличие от Женьки, и коня остановит, если надо, и морду набьет хулигану, а лоска не хватает. И шарма. Женька наш – красавчик, умный, воспитанный… и витает над ним этакий душок академизма, который не купишь за деньги. Диплом купить можно, а тут настоящее – аура. Имя известное, профессорское: дед – академик, родители, тетка, кузены – все в науке и в литературе. И все время зовут почтить участием то симпозиум, то конференцию, посидеть в президиуме, получить премию. Теперь он перекинулся на билингвизм – а это проблема номер один в мире с ростом эмиграции.

А Марта… – Леша расплылся в улыбке. – Марта – это чудо! Не от мира сего. Их союз задуман на небесах, я всегда говорил. Муж-миллионер разбился на машине три года назад, то ли случайно, то ли заказуха, но дом и квартира остались при ней, капиталы, как я понимаю, тоже. Синеглазая, рыжая, с голосом сирены… спокойная, молчит, а вокруг сияние. И такая светлая радость на душе… так и воспаряешь! Они познакомились в кафе. Женька заскочил на минутку выпить кофе, а она ожидала там подружку. И место было только одно, рядом. Он спросил: «Можно?» Она подняла на него свои фиалковые глаза, и Женька пропал.

Знаешь, малышаня, если с ней что-то случилось, упаси бог, Женька не переживет. Пятый день… скверно! Ему бы сразу крик поднять, а он голову в песок… авось само как-нибудь. Не боец.

– Ее любят только мужчины? – спросила я.

– Ты про Лолку? – догадался Леша. – Она ее терпеть не может. Лолка – рабочая лошадь, пашет с утра до вечера, переводчица, гид, мотается с группами, привыкла разбираться с придурками – тот отстал, тот потерялся, тот отравился. У нее к Марте классовая ненависть. Она весь мир ненавидит. У нее был мужик, в меру дурковатый, при киностудии, не то режиссер, не то пятый помощник, но добродушный, нормальный, так она его шпыняла, пока не сбежал. Она умная, с ней редко кто сравнится. Всю жизнь по музеям – писатели, художники, архитектура, музыка… эрудитка. А по сути, несчастная баба.

Она раньше, до Марты еще, к Женьке подъезжала – как же, общие интересы, оба полиглоты, объездили полмира, есть о чем пообщаться, но он от нее как черт от ладана. Она и так, и этак, а потом вдруг Марта – как с неба упала… – Добродеев замолчал, припал к литровой кружке, которую удерживал обеими руками. Допил, отставил, промокнул рот салфеткой.

– Слушай, малышаня, Лолка мне шепнула, что ты знаешь этого… Юрия, одноклассника. Правда? – Он смотрел на меня любопытными и жадными глазами сплетника.

– Правда, Леша.

– А чего как чужие? Не признались?

Я пожала плечами и не ответила. Что тут скажешь? Что мы встречались семь лет и в результате пшик? Все коту под хвост? История моей жизни. Мне, в свою очередь, хотелось спросить о Ситникове, но я не посмела. Но Лешке тоже хотелось поговорить об этом, и он зашел издалека:

– Катенька, малышаня, а как ты?

То есть жива ли, не рыдаешь ли в подушку, не страдаешь бессонницей, не носишь ли его фотографию в медальоне на груди под сердцем?

– Нормально. У меня все нормально.

Он смотрит испытующе, я отвечаю честным взглядом, с трудом удерживаясь от зевка. Часы на площади бьют три.

– Леша, я сейчас усну! Я хочу домой.

…Он привез меня к моему дому и проводил до крыльца. Темнота хоть глаз выколи – фонарь около дома не горел. Такси мигнуло красными огоньками и исчезло. Я на ощупь вставила ключ в замочную скважину и вдруг почувствовала… чью-то руку на своем плече…

Глава 7 Бессонная ночь. Призраки

…Колени мои подкосились, вопль застрял в горле, и я бы мягко опустилась на заснеженное крыльцо, если бы чьи-то руки не подхватили меня…

– Катюша, извини, я напугал тебя!

Юрий! Никогда еще я так не радовалась тонкому неприятному голосу своего бывшего друга Юрия Алексеевича!

– Юрочка! – вскричала я, оборачиваясь. – Откуда ты взялся?

– Ожидал тебя, – ответил он, отступая, обескураженный моей радостью. – Хотел позвонить, но потом решил зайти. А тебя нет. Между прочим, уже половина четвертого. Кто этот человек?