Темные воды Майна - [2]

На столе самого шефа агентства стояла его гордость – компьютер последней модификации, подключенный к интернету. Рядом с монитором располагался стационарный телефон.

Макс зашел за ширму и достал из холодильника купленный еще вчера вечером и завернутый в фольгу денер-кебаб, развернул его и, вытащив из фольги и положив на небольшую тарелку, поставил в микроволновку для подогрева. Он любил этот турецкий фастфуд и находил его более здоровым по сравнению с американским. Денер-кебаб уже давно распространился и утвердился в Германии и продавался турками, ловко орудующими ножами и руками около вертикального вертела с натянутым на него мясом индейки. Купить его можно было в кебаб-хаусах и других мелких торговых точках. Порой не очень связная немецкая речь того или иного продавца нисколько не снижала великолепных вкусовых качеств блюда.

Покончив с нехитрой трапезой, Макс приготовил себе кофе, прикурил сигарету и, усевшись на «клиентский» диванчик, снова погрузился в невеселые размышления.

Так начался его очередной рабочий день. Иногда он с тоской поглядывал на телефон на столе – только по нему могли позвонить клиенты. Проклятый телефон молчал (уже который день). Как назло, сегодня молчал и мобильный в кармане джинсов. По нему могли позвонить приятели, с которыми он общался в последнее время. С ними можно было просто поболтать. Чаще это были разговоры ни о чем, но они привносили определенный колорит в скукотищу проходящих друг за другом дней.

Макс встал и подошел к шкафу, из которого достал несколько последних номеров «Бильда». Газета относилась к прессе, которую принято называть желтой. Уже в нескольких номерах освещался ход расследования убийства банкира Рольфа Гаммерсбаха. По скупым сведениям в газете можно было заключить, что полиции еще не удалось взять след. В одном из номеров разместили фото мертвого тела банкира, лежащего на спине с повернутой набок головой. В другом номере сообщалось, что в банкира стрелял молодой светловолосый мужчина. Это произошло, когда Рольф Гаммерсбах после обеда в азиатском ресторанчике направлялся в сторону находящегося поблизости банка, владельцем и председателем правления которого он был. Пришедший в себя спустя минуты менеджер ресторана показал, что когда он выскочил на выстрел, то увидел убегающего светловолосого мужчину в темных очках, за которым менеджер даже бежал до самого угла улицы и видел, как преступник, повернув за угол и сев в свой автомобиль (кажется, «Фольксваген»), быстро укатил. Номер машины менеджер, разумеется, не рассмотрел, зато утверждал, что цвет ее был синим. В следующем номере сообщалось, что при осмотре тела банкира при нем не было обнаружено никаких личных вещей и что в него было произведено два выстрела – первый в плечо и второй в голову, который и оказался смертельным.

Макс рассеянно перекладывал страницы газет, пытаясь сосредоточиться и построить собственную версию произошедшего убийства. Убийство с целью ограбления? Исключено. Банкир возвращался из ресторана в офис, чтобы продолжить работу. Если в портмоне и были какие-то деньги, то наверняка не та сумма, из-за которой нужно устраивать пальбу средь бела дня. Конкуренты? Или месть партнеров, которых он обвел вокруг пальца? И то, и другое более вероятно…

Внезапно зазвонил телефон на столе. Он вздрогнул от неожиданности и почти дрожащей рукой схватил трубку.

– Сыскное агентство. Макс Вундерлих слушает, – сказал он в трубку, стараясь придать твердость голосу и всячески подавляя свой швейцарский акцент.

Трубка вдруг рассмеялась и знакомым женским кошачьим голосом сказала:

– Максик, это я, Мартина…

– Какая еще Мартина?

– Мартина Хайзе. Неужели забыл?

Только сейчас до него дошло, что это Мартина, с которой он вместе работал у Мюллера. В памяти быстро пробежала история их любовного романа, которому не суждено было иметь счастливого завершения. Они расстались еще до того, как обанкротилась фирма их бывшего шефа господина Мюллера. Несколько разочарованно он ответил:

– Ах, Мартина, ну конечно же… Извини, не сразу узнал… Откуда тебе известен номер моего телефона?

– Максик, ты был более сообразительным, когда работал бухгалтером. Как же ты собираешься расследовать преступления, если твои серые клеточки так тормозят? Или это не ты разместил объявления об открытии сыскного агентства, сообщив подробнейшие данные о контактах?

Макс понял, что попал впросак, и сообщил извиняющимся тоном:

– Извини, Мартина, я сегодня не в форме… Заботы одолели, отсюда такая рассеянность…

– Ладно, извиняю. Ты сегодня не очень, надеюсь, загружен – все-таки суббота… Хотелось бы поболтать о том о сем… Так я подъеду? Или ты не рад?

Он еще не знал, рад ли этому, но в душе согласился с тем, что ее приход внесет определенное разнообразие в серость будней последнего времени. Макс сказал:

– Я не против. Записывай адрес.

– Максик, ты продолжаешь тормозить, – рассмеялась она.

Он снова спохватился и сказал в трубку:

– Да, сегодня определенно не мой день… Подъезжай, я жду.

Они не виделись с тех самых пор, как закрылась контора Мюллера. Макс ничего не слышал о Мартине и не представлял, как сложилась ее дальнейшая судьба. Он закурил, посидел на диванчике, пока тлеющий табак не начал обжигать пальцы, затем, спохватившись, отправился за ширму готовить кофе на двоих. Если бы кто-то спросил его в этот момент, рад ли он звонку Мартины, Макс вряд ли смог бы дать вразумительный ответ. На этот счет у него еще не сложилось никакого мнения.