Темные воды - [2]

— Да, мама, — мягко ответил Джордж, не сводя горящих глаз с Фанни.

Доктора говорили, что от ранения в голову, полученного им при Балаклаве, он в конце концов оправится. Возможно, они просто не решались сказать его родителям что-либо иное. Все, что Фанни знала, так это то, что высокомерное презрение, с которым он прежде относился к ней, и мелкие садистские выходки, которые он позволял себе раньше, после его возвращения превратились в приставания, вызывающие у нее боль и замешательство. Если когда-то она игнорировала его, то теперь слегка боялась.

Это была еще одна причина, вызвавшая у нее желание сбежать отсюда. Еще очень давно она просила дядю Эдгара позволить ей взяться за какую-нибудь работу, она была молодой и деятельной девушкой, у нее не было шансов Амелии удачно выйти замуж, если ей это вообще могло удастся, и, самое главное, она скучала. Фанни отказывалась быть довольной жизнью, полной банальностей и надуманных занятий.

Дядя Эдгар был шокирован этой просьбой и стал тверже алмаза. Чтобы кто-то из семейства Давенпорт пошел в услужение? Но, самое главное, она была его подопечной, сироткой, доверенной ему бедным кузеном Эдуардом. Он принял на себя эту святую обязанность и будет ее выполнять до самого своего смертного часа.

— В этом доме вам тоже будет чем заняться, — решительно сказал он.

Фанни это знала. Бегать, выполняя поручения тети Луизы и Амелии, шить белье вместе с Ханной, потому что шила она достаточно аккуратно, читать старой леди Арабелле, кормить крикливых павлинов, играть и петь для дяди Эдгара в те вечера, когда ему хотелось немного музыки. В этом доме она была марионеткой, которую дергали и так и этак. Марионеткой, вечно зависимой, вечно благодарной…

Благодарность может обернуться горечью, подумала Фанни, укладывая последний предмет одежды. На самом же деле она отличалась от других настолько, что вовсе не чувствовала никакой благодарности. Не ее виной было, что мать умерла при ее рождении, а отец заболел чахоткой, которая унесла его прежде, чем ей исполнилось три года. А у дяди Эдгара и тети Луизы было так много всего. Огромный дом, сады, озеро и парк, а вдобавок к этому, еще и маленькая деревня, где все с уважением снимали перед ними шапки, церковь и даже священник.

Однако маленькая испуганная девочка, приехавшая сюда после жаркого солнца итальянской Ривьеры, куда уехал умирать ее отец, не выказывала им особой благодарности.

Возможно, именно эта ее вызывающая независимость более всего определила враждебность тети Луизы. Фанни посмотрела на свое отражение в наклонном зеркале на туалетном столике. В этот момент возбуждение придало ей румянец и ее темно-голубые глаза заблестели. Несмотря на невзрачность серого поплинового платья, она выглядела просто прелестной. У нее была высокая стройная шея и талия, которой горько завидовала Амелия. Ее иссиня-черные волосы, гладкие и роскошные, придавали ей, как говорила Амелия, «иностранный вид». Английские же мужчины любят исключительно светловолосых женщин. И тетя Луиза полагала, что Фанни смотрела на всех них чересчур смело и прямо. В отличие от нее Амелия знала, как красиво опустить свои длинные светлые ресницы. Не то чтобы у Фанни не было своих длинных ресниц. Но домочадцы полагали, что пользоваться ими она должна с подобающей приживалке скромностью. Ей следовало помнить о своем положении…

Впрочем, до тех пор, пока она оставалась в Даркуотере, она никогда не смогла бы забыть о своем положении. Но она продолжала смотреть на людей прямо. У нее не было желания ни с кем заниматься флиртом, хотя она и пользовалась успехом рядом с вечно хихикающей Амелией. Иногда это ей было даже приятно, но, в конце концов, молодые люди открывали для себя, что наследницей имения была все же пухленькая Амелия, и в их отношении к Фанни появлялась многозначительная прохлада.

Фанни презирала их всех. Когда-нибудь она встретит мужчину, для которого деньги имеют второстепенное значение. Но нет, подсказывала ей интуиция, пока она остается в Даркуотере…

Раздался стук в дверь, и, прежде чем она успела что-нибудь сказать, в комнату ворвалась Амелия.

— Послушайте, Фанни, — затараторила она громко, — вы уже закончили собираться? Папа хочет поговорить с вами в библиотеке, когда вы будете готовы. Я в самом деле думаю, что ему следовало бы разрешить мне поехать с вами.

— Может быть, вам хотелось бы поехать вместо меня? — холодно осведомилась Фанни.

Амелия, надувшись, бросилась в кресло.

— Вот еще! И нянчиться с двумя маленькими сопляками?

— Да, именно этим я и собираюсь заняться. Круглое, розовое с белым лицо Амелии, слишком полное и уже чем-то похожее на лицо отца, осталось беззаботным. Ее в этой жизни никогда не интересовала ничья точка зрения, кроме ее собственной.

— О, это же другое дело, не так ли? Но вы могли бы заодно сделать кое-какие покупки для дома. В любом случае, привезите мне французскую ленту. Ладно? Чтобы она подходила к моей розовой шляпке.

— Если у меня будет на это время и вы дадите мне денег.

— О, дорогая моя, но я уже истратила все свои карманные деньги, — с немым укором во взгляде воскликнула Амелия.