Темные тропы - [8]
Одноглазый, судя по биению силы в нём, вокруг него, – главарь этой шайки-лейки. Хорошо. Обычно в таких шайках главарь – основа всего. Хорошо, что сам вышел. Подставил под меня критическую точку вашей организации. Не знаю, почему, но уверен, что именно это – мой профиль, вынос как раз командных центров.
Меж тем одноглазый решил поразить меня казачьими ухватами. Но – не впечатлил! Тебе до характерников как до Китая раком. Как мне – до нормального человека. Но смотрю внимательно – как он крутит эту полосу металла. Смотрю не в глаза. В центр его корпуса, в точку, которую очень хочется назвать солнечным сплетением. Хочется назвать, но – не можется. Смотрю расфокусированным взглядом, с максимальным охватом. Так, вижу и его лицо, выражение его глаза, его ноги, его руки и мелькание сверкающей стали. Даже контролирую отморозков вокруг.
И вдруг понимаю, что он задумал. Ну-ну! Давай, мальчик, поиграем в казаки-разбойники! Намечаю выпад топором. Ожидаемо – смещается, чиркая мне по запястью лезвием своего оружия. Топор выпадает из враз обессилевшей руки.
Боль – есть. Но не столь потрясающая, какую я ожидал от перерезанной до кости руки. И кровь из перехваченных жил не бежит с ожидаемым напором.
Вижу краем глаза торжество в его глазу, намечающуюся ухмылку пренебрежения. Рано! Рано ты порадовался. Штык легко входит ему под подбородок. Горячая кровь хлынула мне на руку. В этот раз смог себя сдержать – не кинулся, как псина, лакать эту сводящую с ума бордовость. Но одноглазый – всё одно – блекнет, сереет, его глаз за мгновение побелел. Его пасть раскрылась, выпуская дымок-парок его души. А его жизненная сила, через штык – широким потоком высоковольтного тока – бьёт меня, выгибая меня дугой.
От боли ору. На одной ноте. От боли, от распирающей меня силы, от нестерпимого давления, от обжигающего, испепеляющего жара и тока этой силы.
Одноглазый за секунду стал похож на пепел истлевшей сигареты, осыпался невесомой взвесью.
Если бы на меня, сжигаемого, ломаемого, оглохшего, ослепшего, шокированного и контуженого, кинулись бы отморозки – порвали бы, как крыса – каравай. Но они отшатнулись назад.
– Демон! – выдохнул один.
– Демон-бродяга! – закричал другой.
– Повелитель нежити! – взвизгнул третий.
И этот визг стал для них сигналом к отступлению. Они прыснули – кто куда, как кухонные тараканы от тапка.
С женщины вскочил насильник, тоже побежал, путаясь в спущенных штанах. И так меня это задело, что вернуло к реальности.
И эти глаза. Этой женщины.
Прыгаю. И сам от себя офигиваю. Перелетев через этого насильника, падаю, качусь кубарем – ноги разной длины, не привык. А насильник так резко совершил поворот от меня, что тоже упал, порвал штаны, припустил от меня под прямым углом. А я никак не встану. То нога не гнётся, то рука не выпрямляется.
Одним словом – метнул в него штык. И ведь попал! С левой, изуродованной, руки! Не совсем удачно, не туда, куда целил, и не так как хотел, но – попал! Хотел-то я меж лопаток ему клинок вогнать, а попал – в ягодицу, да еще торцом рукоятки. Нет, там торец будь здоров! Можно, как молоток использовать! Но, блин, в задницу?!
И очень удивился, что голозадый рухнул, затрясся, стал стремительно сереть, испепеляясь. А меня опять выгнуло дугой и стало колотить, будто я на высоковольтный кабель помочился.
Пока меня колбасило, отморозки разбежались. Да и плевать на них! Судьба их незавидна и уже определена. Самим родом их занятий. Не сегодня – так завтра сдохнут. В придорожной канаве, а саваном им будет дорожная пыль.
Глава 2
Встаю. Меня ещё потряхивает и распирает, как ту лягушку, надутую через соломинку.
Осматриваю себя. Раз уж ужалось выжить – надо жить. Разбираться с поломанным телом, с глючащим разумом, с…
Я же голый! И ладно бы – совсем всё отрезали, но треть-то оставили! Стыдно чёй-то стало. Две пары женских глаз пристально наблюдают за мной. От этих взглядов и стало стыдно. Поворачиваюсь боком, ковыляю к куче тел на дороге.
Старшая стоит в боевой стойке, сверкая своими женскими белыми прелестями через прорехи остатков одежды, маня меня горячей, живой, чистой кровью, что обильно стравливается через порезы. А руки – как и моя правая рука – бессильные. Видел, как она пыталась ножи подобрать. Глаза её – в пол-лица. Бывает. И не таких красавцев на дороге встретишь. И не так охудеешь в атаке.
– Кто ты? – кричит мне.
Кто я? А в самом деле – кто я? Не помню. Ничего не помню. Никаких координат. Как моё имя? Родовое имя? Родина? Какого я рода? Одно понятно – почти мужского. Блин, опять стыдно. Потому как видно. Откуда я? Как сюда попал? Что происходит? Ни на один из этих вопросов у меня нет ни одного ответа. Даже приблизительного.
Куча тел шевелится. Живы аж семеро. Четверых я однозначно определил отморозками. Мне и так хреново, но почему-то уверен – силы никогда не бывает много. Мой штык переводит их в пыль. Обидно, что всё сразу. Вместе с одёжами и оружием. Всё, за мгновение, истлевает в прах. Да и!.. Плевать!..
Меня так распирает, что, кажется, пукну – взлечу!
Трое живы. Красная расцветка единообразных шмоток как бы намекает на их единство. Один встаёт сам. Меня боится. Правильно делает. Такую красоту встретишь в тёмной подворотне – обделаешься. Выставляю в него обе руки в жесте, который для меня означает остановку. И показываю ему, кроме семи с половиной пальцев, что ладони мои пусты. Как и мои карманы. Карманы у меня – прозрачные настолько, что нет их, сам может видеть, что у меня где припрятано. Потом махнул ему левой ладонью, подзывая, указывая на его раненого товарища, жестом-рывком демонстрирую, что парня надо извлечь из-под тел. Он меня понял. Опустил топор, помог. Но старался держаться как можно дальше. Воняет? Бывает! Тебя будут пытать – не так обделаешься, не так обмараешься.
Из XXI века в 1941 год. Год знаковый, переломный. Но почему именно он, обычный человек? Не генерал, не физик-ядерщик? Почему он? За что? Что ему делать? К Сталину, к Берии прорываться? А как им в глаза посмотреть? Как сказать им, что их бой – напрасен? Что СССР больше нет? Может, лучше рядовым пехотным Ваней на фронт? Выполнить долг сына России? Но мы предполагаем, а кто-то уже всё решил за него, и его ждёт судьба Героя.
Самолёт, на котором Кузьмин-Медведь должен был вылететь из немецкого тыла, сбит над вражеской территорией. Чудом выжив, Медведь выбирается к своим. И тут же попадает в штрафную роту и в пылающий Сталинград. Но способность чувствовать врага и предугадывать его действия позволяет ему пройти тяжелейшие бои за город и собрать вокруг себя людей. И, как всегда, надо сделать невозможное, и еще немного больше. Удастся ли ему это?
Я прожил насыщенную, но не совсем обычную жизнь. Я не умер, как ожидал, а оказался в другом мире. Мире магии и меча, пережившем апокалипсис. Голод, страх, запустение, средневековье с мечниками и магами. Но кроме них в мире разлита скверна и бродят её порождения – чудовища, мутанты и ожившие мертвецы. Все против всех. И над всем – пророчество об Избранном. А Избранным является кто? Догадайтесь.Но старый мамонт найдет выход!
Случайная смерть – и ты в теле старшины Кузьмина в 1941 году. Но память говорит – это какой-то неправильный 1941 год.Почти вся Москва захвачена немцами, но Советский Союз сопротивляется изо всех сил. Сталин не сбежал, и его ставка в подземной Москве, в метротуннелях. Подтягивают резервы, и возможно, ход войны удастся переломить. Нужно приложить все силы, знания, чтобы помочь Родине выстоять. Значит, придется идти в бой, и еще раз в бой, и еще раз до полной победы.
Предупреждение. Атеншин! В наличии: русский попаданец, мегакрутой как всегда, песни, промежуточный патрон, командирская башенка, советы Сталину "Как нам обустроить мир", псевдофилософия, мистика, пафос и превозмогание, метеоритные осадки по кустам в виде роялей, а также многое другое. Ахтунг! Множество ошибок, неточностей и нелогичностей. Эксперты одобрят. Шутки в стиле Петросняна, сопли, и самокопание и квасной (клюквенный) патриотизьм также присутствует. Личностям со слабой психикой, дерьмократам, либерастам, шовинистам и прочим особям с нетрадиционной моральной, этической и психологической ориентацией категорически не рекомендуется.
Есть ли жизнь после смерти? Есть ли история – после Победы? Бешеный Медведь выбрался с того света, но как спасти мир от новой войны, как спасти дело Сталина, ведь друзья так легко оборачиваются врагами… Что ждет его воспитанников, Стальных Медвежат, – вечный бой или вечный покой? Но вечный покой, как и право называться русским, еще надо заслужить. Или заслужить – вечный бой?
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.
Не получается у Алекса тан эль Зорго жить спокойно. Понесло его в экспедицию по поиску архипелага, с которого пришли предки его жены. А тут еще богине помощь понадобилась, и ведь не откажешь. А враг странный, даже страшный и непонятный. Да и богиня что-то темнит. Ох, не все чисто в этой истории.
Тимофей Васильевич Аленин прошел нелегкий путь от казачонка-пастуха до подполковника Генерального штаба и начальника Аналитического центра при российском императоре. Новой службой были предотвращены несколько покушений на императора и членов его семьи, разгромлены и уничтожены заговорщики, пытавшиеся совершить новый гвардейский переворот. В морском ведомстве Российской империи появилось подразделение боевых пловцов, которые уже успели отметиться в противостоянии России и Англии, утопив два британских эскадренных броненосца. Война с Японией, а возможно и Англией, неизбежна, и перед Алениным-Зейским императором поставлена очень трудная для исполнения задача…
После авиационной катастрофы военный лётчик приходит в себя в госпитальной палате в теле поручика-авиатора. 1914 год. Всего ничего до Первой мировой. Нужно успеть вжиться в эпоху, попытаться ответить делом на вызовы судьбы. Но сначала… Сначала нужно полностью овладеть доставшимся телом и восстановить собственные навыки…
Тимофей Васильевич Аленин-Зейский, в тело которого пятнадцать лет назад попала матрица или душа офицера спецназа с огромным боевым опытом, за эти годы достиг многого. В настоящее время он получил личный приказ императора Николая II встретиться с командующим Бэйянской армией генералом Юань Шикаем, который, вероятнее всего, готовит военный переворот в империи Цин. Вот уже три недели идёт русско-японская война, начавшаяся 16 августа 1903 года. Мы выиграли три морские битвы, получив значительное преимущество на морском театре военных действий, но с большой вероятностью ожидаемо, что Британия и САСШ вмешаются в боевые действия на стороне Японской империи.