Темные тайны - [27]

— А вы ничего не можете сделать? — умоляюще спросила она.

Себастиан посмотрел на нее вопросительно:

— Я? Что же я могу сделать?

— Вы ведь сын Бергманов? Себастиан? Вы же работаете с чем-то подобным.

— Работал. В прошедшем времени. Я больше ничем таким не занимаюсь. И даже когда занимался, я не опротестовывал задержаний. Я был специалистом по криминальной психологии, а не юристом.

На улице завелась машина и увезла ее единственного сына. Себастиан посмотрел на стоявшую на его газоне женщину. Растерянную. Брошенную.

— Что он натворил? Ваш сын? Раз им интересуется Государственная комиссия по расследованию убийств?

Клара подошла немного поближе.

— Это как-то связано с тем мальчиком, которого убили. Я не знаю. Леонард никогда бы ничего подобного не сделал. Никогда.

— М-да, а что же тогда Леонард делает?

Клара посмотрела на Себастиана непонимающим взглядом, а тот кивнул на забор.

— Когда вы перелезали через забор, вы ругали его за то, что он вечно попадает в неприятности.

Клара задумалась. Неужели она такое говорила? Она не знала. Было так много вопросов. Такая путаница в мыслях, но, возможно, и сказала. Леонард попадал в кое-какие неприятности, особенно в последнее время, но ведь это же совсем другое дело.

— Но он не убийца!

— Никто не является убийцей, пока кого-нибудь не убьет.

Клара посмотрела на Себастиана, которого явно не интересовали и не волновали разыгравшиеся на его участке события. Он постукивал пальцами по газете так, будто ничего необычного или важного не произошло.

— Значит, вы не собираетесь мне помогать?

— У меня дома есть «Желтые страницы», я могу открыть их на букве А, как в слове «адвокат».

Клара почувствовала, как к комку беспокойства и страха присоединилась злость. За те годы, что она жила по соседству с Эстер и Туре, ей доводилось кое-что слышать о сыне Бергманов. Но ничего хорошего. Ни разу.

— А я-то думала, что Эстер преувеличивала, рассказывая о вас.

— Меня бы это удивило: моя мать никогда не была склонна к широким жестам.

Клара коротко взглянула на Себастиана, потом развернулась и ушла, не сказав ни слова. Себастиан подобрал с настила первую половину газеты. Он уже видел эту статью, но тогда она его не слишком заинтересовала. Теперь он ее снова раскрыл.

«Государственная комиссия по расследованию убийств расследует убийство мальчика».

~ ~ ~

— Почему ты бросился бежать?

Ванья и Билли сидели напротив Леонарда Лундина в безлико обставленной комнате. Стол, три довольно удобных стула. На стенах обои неброской расцветки, кое-где плакаты в рамках, в одном из углов — торшер позади маленького кресла. Из окна проникает дневной свет, правда, сквозь матовые стекла, но все же дневной свет. Помещение больше напоминало номер на турбазе, чем комнату для допросов, минус кровать и плюс две камеры наблюдения, регистрирующие и записывающие все в соседней комнате.

Леонард сидел на самом краешке сиденья, ссутулившись и скрестив руки на груди, его ноги в носках торчали из-под стола. На полицейских он не смотрел, а уставился куда-то вниз и налево. Вся его фигура излучала отсутствие интереса и, возможно, некоторое высокомерие.

— Не знаю. Рефлекс.

— У тебя рефлекс бежать, когда с тобой хочет поговорить полицейский? Откуда? — Леонард пожал плечами. — Ты совершил что-нибудь противозаконное?

— Похоже, вы считаете, что да.

Ирония судьбы заключалась в том, что, поехав к Лундинам поговорить с ним, они ничего подобного не думали, но побег в одних носках через окно, несомненно, увеличил их интерес и степень подозрения. Ванья уже решила, что они обыщут комнату Леонарда. Через окно убегают в крайних случаях. Возможно, у него в комнате имеются вещи, которые он ни за что не хочет им показывать. Вещи, связывающие его с убийством. Пока они знают только, что он в пятницу вечером кружил вокруг жертвы на мопеде. Ванья направила разговор на это:

— Ты встречался с Рогером Эрикссоном в прошлую пятницу.

— Разве?

— У нас есть свидетель, который видел вас вместе. На улице Густавборгсгатан.

— Вот как, значит, вероятно, встречался. Ну и что из этого?

— «Вот как, значит, вероятно, встречался» — это признание? — Билли оторвал взгляд от блокнота и пристально посмотрел на мальчика. — Ты встречался с Рогером Эрикссоном в прошлую пятницу?

Леонард встретился с ним взглядом и кивнул.

— На этот вопрос Леонард отвечает да, — перевел Билли кивок для стоящего на столе магнитофона.

Ванья продолжила.

— Вы с Рогером учились в одной школе, потом он перешел в другую. Ты знаешь почему?

— Об этом спросите у него.

Какая жуткая глупость. Какое… отсутствие уважения. Билли захотелось хорошенько встряхнуть парня. Ванья почувствовала это и незаметно накрыла его руку своей. Без намека на раздражение или малейшего признака того, что она поддалась на провокацию, Ванья раскрыла лежавшую перед ней на столе папку.

— Я бы с удовольствием. Но он, как тебе, возможно, известно, мертв. Его бросили в болото, вырезав у него сердце. У меня тут есть несколько снимков…

Ванья начала выкладывать перед Леонардом сильно увеличенные глянцевые фотографии с места обнаружения трупа и из морга. Ванья и Билли знали, что совсем не важно, сколько смертей ты видел в кино или в играх. Никаким информационным средствам не под силу воздать смерти должное. Даже самые талантливые специалисты по созданию эффектов не способны вызвать чувство, возникающее при виде настоящего мертвого тела. Особенно если ты, как Леонард, неделю назад видел человека живым. Леонард бросил быстрый взгляд на фотографии. Постарался принять равнодушный вид, но Ванья и Билли видели, что ему трудно, чтобы не сказать невыносимо, смотреть на снимки. Впрочем, это ничего не значило. Причиной, по которой ему было не заставить себя смотреть, могли с равным успехом оказаться шок и вина. Подобные фотографии с одинаковой силой воздействуют на преступника и на невиновного. Почти без исключений. Поэтому его реакция являлась не столь важной. Главное — перевести допрос в серьезное русло. Пробить эту самоуверенную, уклончивую позицию. Ванья продолжала медленно и спокойно выкладывать снимок за снимком, и Билли осенило: он не перестает ею восхищаться. Хоть она на несколько лет младше него, он воспринимает ее как старшую сестру. Старшую сестру, которая имеет по всем предметам отличные оценки, крута, всегда готова помочь младшим братьям и сестрам, но тон которой не является нравоучительным. Сейчас она склонилась к Леонарду.