Темные пятна сознания. Как остаться человеком - [55]

Уистен Оден тоже отдал дань амфетаминам, начиная каждый день с бензедрина в течение двадцати лет. Писавший для «Нью-Йоркер» Джон Ланчестер вспоминает, что Оден «проявлял прагматическое отношение к амфетаминам, считая их «орудием, экономящим труд ментальной кухни», при этом делая оговорку, что «эти механизмы очень грубы, могут испортить готовые блюда и часто отказывают».

Бензедрил появился на рынке в 1932 году и продавался в аптеках без рецепта как средство от насморка для закапывания в нос. Как средство для приема внутрь бензедрин начали выпускать лишь двадцать пять лет спустя. Амфетамины стимулируют допаминергическую передачу в головном мозге, и их активно рекламировали в шестидесятые годы в качестве психостимуляторов, лекарств для поддержания оптимизма и средств для похудения. Лекарства эти были известны под шутливым наименованием «Мамины помощники». До этого амфетамины применялись во время Второй Мировой войны. Во времена блицкрига, например, немецкие солдаты приняли, в общей сложности, тридцать пять миллионов таблеток амфетамина в течение трех месяцев. Популярность амфетаминов оказалась неувядаемой: в 2016 году они стояли на четвертом месте среди нелегальных лекарственных препаратов в Англии и Уэльсе, а во всем мире амфетамины уверенно держат второе место на рынке незаконных психотропных средств, уступая только конопле. Амфетамины принимают спортсмены для увеличения выносливости, а также студенты, стремящиеся повысить умственную работоспособность, а также для того, чтобы не уставать на вечеринках после напряженных занятий.

Амфетамины в качестве легальных лекарственных средств назначают в настоящее время при синдроме дефицита внимания и гиперактивности.

Одержимость приемом амфетаминов у некоторых людей является, сама по себе, признаком определенных заболеваний, которые я наблюдаю в неврологической клинике – у больных семантической деменцией, инсультами (в большой степени пристрастие зависит от пораженной области мозга и от величины поражения), а также у больных, получающих высокие дозы допаминергических лекарств по поводу болезни Паркинсона. Страдающие аутизмом однобокие гении часто отличаются навязчивостями, направляющих их интересы в каком-то одном направлении. На фоне приема амфетаминов проявляются способности к художественному творчеству, развиваются соответствующие навыки, но творчество отнюдь не всегда является результатом бесчисленных повторений, ограничений и императивных навязчивостей.

Навязчивое поведение может усилить внимание и скорость выполнения привычных действий, но может заглушить существующий талант. Возьмем для примера прием амфетаминов творческими людьми. В 2016 году в Израиле было проведено исследование с участием тридцати шести здоровых взрослых людей, которым давали либо метилфенидат (аддералл), либо плацебо. Интересно, что ученые исключили из исследования одного участника, страдавшего орнитофобией, то есть страхом перед птицами. Очень мало было, при этом, сказано о сути дела или о том, что стало дальше с этим человеком. Остальные люди, не страдавшие орнитофобией, подверглись тестированию на наличие творческих способностей. Вербальная креативность повысилась у людей с низким уровнем стремления к новизне, но уменьшилась у тех, у кого это стремление было повышено, что считается признаком повышенной креативности. Керуак едва ли получил бы какую-то пользу от приема амфетаминов, хотя они, наверное, помогли бы ему лучше концентрировать внимание. Когнитивные стимуляторы надо принимать с осторожностью.

Что еще хуже, люди с повышенным стремлением к новизне – та самая группа, которая получила наименьшую пользу от амфетаминов, как усилителей креативности – проявляли большее желание принимать амфетамины. Это вполне вероятно, потому что исходный высокий уровень стремления к новизне позволяет предполагать повышенное содержание допамина в области, называемой вентральным отделом полосатого тела. Это же, в свою очередь, позволяет утверждать, что творческие личности с повышенным стремлением к новизне особенно подвержены к злоупотреблению психотропными препаратами. Это высокая цена, которую, тем не менее, не стоит платить за искусство.

Как бы то ни было, можно и нужно сказать несколько слов в защиту свободного блуждания ума, раскрепощенного воображения, грез и рассеянного внимания. Спросите об этом Ньютона и Эйнштейна. Или французского математика Пуанкаре, геометрическая эврика которого настигла его, когда он входил в автобус: «В тот момент, когда я поставил ногу на ступень подножки, мне в голову вдруг пришла идея, казалось бы, совершенно не связанная со всеми моими прошлыми мыслями, идея о том, что преобразования, которыми я пользовался для определения фуксовых функций, были тождественны преобразованиям неевклидовой геометрии». Пуанкаре говорил, что идеи появлялись в великом множестве, сталкивались друг с другом, переплетались и затем кристаллизовались. Это была «подсознательная работа», говорил Пуанкаре, и именно она привела к лучшим открытиям.

Вспомните моменты, когда вы отчаянно и безуспешно бились над решением какой-то проблемы, и вспомните, что иногда решение появлялось тогда, когда вы меньше всего его ждали. Проблемы с навязчивостями и одержимостью заключаются в том, что они заставляют сосредоточиться и при отсутствии идей и задач.