Темные души - [16]

— Что было между нами тогда в лесу? Почему ты выпрыгнула из машины? — Настроение его вдруг резко изменилось. Он говорил с таким отвращением, что Елена несколько растерялась от столь резкой перемены.

— Дамон, что-то не так? — Она попыталась заглянуть ему в глаза, но он отвернулся. — Не пугай меня, пожалуйста.

— Елена, просто ответь, что я сделал тебе? Или попытался сделать… — На его лице появилась слеза и медленно сползла по щеке. — Я не могу вспомнить, но знаю, что сделал нечто ужасное.

— Дамон! — Она крепко обвилась руками вокруг его шеи и уткнулась носом в щеку. — Дамон, пожалуйста, не надо это вспоминать. Я знаю, что это был не ты. Ты никогда бы не сделал мне так… — Она вдруг расхотела дальше что-либо объяснять и пыталась подыскать иную тему для разговора. — Так что у тебя за дело было?

— Елена, не пытайся сгладить острые углы. — Мрачно произнес он. — Значит, я сделал тебе очень больно? Что именно? Ответь! — Дамон пытался не пугать ее, но последнее слово больше походило на злобное рычание.

— Дамон, — девушка невольно отпрянула. — Не надо, не настаивай. Я не хочу больше делать кому-то больно. Не хочу, чтобы ты страдал по вине этой мерзкой лисы! — Она смотрела на него с такой нежностью и заботой, что он немного приободрился.

— С Шиничи я сам разберусь, любовь моя. — Он ласково потянулся к ней и прижал к себе. — Я хочу узнать правду. Ради тебя. Чтобы это больше никогда не повторилось.

— Скажи, зачем портить то, что сейчас у нас есть? Я люблю тебя. Ты это знаешь. — Она посмотрела на него, — и мне неважно, каким ты был раньше. Все изменилось, ты изменился.

— Елена, я просто прошу рассказать мне. Это ничего не изменит — ни моей любви к тебе, ни твоей ко мне. Мне так нужно. — В его голосе было столько грусти, какой-то вековой грусти и, по меньшей мере, столетней печали, что она сдалась.

— Видеокассета. Помнишь, ты купил себе миниатюрную камеру? — Ей не хотелось вспоминать все самой.

— Да, она в моем Феррари вроде бы. А что на ней? Я что, снимал как… — Он не мог представить себе, какие ужасы могли быть на этой кассете.

— На ней все. — Как-то равнодушно ответила девушка.

— Но Феррари нет. Я потерял ее. — Наверное, звучало глупо, но он действительно потерял машину в мире китсуна.

— Тогда я не могу больше ничем помочь тебе, Дамон. — Елена не хотела говорить ни слова о том, каким ужасным он был в ту ночь.

— Пожалуй, я знаю, кто может все рассказать. МЭТТ! — Он громко позвал юношу.

— Дамон, я прошу тебя… НЕТ! — в комнату вошел Мэтт. Лицо серое, глаза безжизненно горят на пожелтевшем лице. Ему явно было плохо.

Он старался смотреть исключительно на свои кроссовки, чтобы не видеть объятий Елены и Дамона.

— Мэтт, выйди, пожалуйста! — Елена подбежала к нему и взяла за руку. — Я очень тебя прошу, выйди! — Она клятвенно сложила ладони вместе и горячо зашептала.

— Выйди, Мэтт, пожалуйста, выйди! Не заставляй меня страдать…

— Елена, прекрати! — Парень с отвращением отодвинулся от нее. — Не успела нацеловаться еще с этим подонком? Ты чего-то хотел, упырь? — Мэтт обращался к Дамону с неприкрытым вызовом.

— Хотел. Ты помнишь, что было тогда в лесу? — Дамон подошел вплотную к юноше так, чтобы Елена оказалась за его спиной. — Все помнишь?

— Еще бы, кровосос! Рассказать? — Он ощутимо ткнул кулаком в грудь Дамона.

Тот никак не прореагировал. Только старался с помощью Силы отвлечь Елену. Вампир уже понял, что там произошло нечто из ряда вон выходящее, и старался не позволять девушке пережить все заново.

— Я слушаю. — Голос Дамона был бесцветным.

— Ну что ж, вурдалак… Я не буду говорить, как ты издевался надо мной. На это плевать даже мне самому. Но я посвящу тебя, как ты издевался над девушкой, которую сейчас прячешь за спиной. Ты заставил ее целоваться со мной, шантажируя тем, что убьешь меня, если она откажет. А потом снимал все на видеокамеру. Нравится начало?

— Да, продолжай. — Дамону казалось, что мир вокруг него рушится. Он не мог позволить себе такого… НЕ МОГ! Он любил Елену, всегда любил! Он боготворил эту девушку и… ЗАСТАВИЛ ЦЕЛОВАТЬ ДРУГОГО???

— Дамон, — в отчаянии кинулась к нему Елена. — Дамон! Я прошу тебя — перестань! Это неважно, все неважно. Я…

— Да нет, Елена! Пусть послушает. Заодно и тебе не помешает вспомнить, каким он тогда был. — Жестоко оборвал ее Мэтт. — Потом ты приказал ей раздеться, собирался заснять целый фильм с нами в главной роли. Ты безжалостно издевался надо мной — ломал ребра и все такое, хотя знал, как ей больно это видеть. Ты мучил меня до тех пор, пока она сама не разделась. А потом долго разъяснял актерскую задачу. — Мэтт говорил нарочито медленно, как бы растягивая удовольствие от боли, которую приносили его слова Дамону.

— Мэтт, я ненавижу тебя! Зачем ты делаешь это? Ты хоть понимаешь, насколько ему больно? — Елена с лютой злобой посмотрела на бывшего лучшего друга. — Дамон! ДАМОН! Я прошу тебя, давай уйдем. — Она с силой потянула его за руку, но с таким же успехом могла толкать заглохший посреди дороги грузовик. — Я прошу тебя, ради меня? — и девушка отчаянно разрыдалась.

Дамон с неподдельным ужасом уставился на ее слезы. Он снова причинял ей боль… "Ничтожество, отброс, жалкий кровопийца…" — подумал он в отчаянии и в изнеможении опустился на колени перед Еленой.