Темноты - [30]

Кален отстранённо уставился на стол. Боль исказила его лицо — призраки содеянного, о котором ведал только он сам.

Глаза мужчины закрылись, и Кален вздохнул:

— Не потребуюсь, — произнёс он, наконец.

Целлике почудилась тень за окном, которая явно не принадлежала Калену. Но стоило полурослице туда кинуть взгляд, как тень исчезла.

Рассветное солнце, подумала она.

Глава 10

Рас сощурился. Лёгкий прищур был единственным признаком неудобства, что он позволил себе при ее появлении. Не считая этого, дварф, сидевший в своем уголке «Рыцаря и Тени» после ночи пьянства с открытой бутылкой бренди на столе, казался абсолютно расслабленным. Никто не смог бы увидеть раздиравший его внутренний конфликт, который Рас пытался утопить в вине.

— Ты, — сказал Рас.

— Я, — ответила она.

Рыжеволосая полуэльфийка небрежно опустилась на скамейку напротив. Одета она была весьма пышно, в облегающие черные бриджи и отделанный золотом зеленый дублет с буфами на воротнике и рукавах. Дама закинула свои ноги — длинные, гладкие, округлые ноги — на край стола и откинулась назад, опираясь на правую руку. Левая рука поглаживала колено. Ироничный взгляд серых глаз изучал его.

Рас не мог отрицать некоторого волнения в чреслах. Странно, что она настолько его привлекает. Изгиб её бедер, черты лица — может быть, просто стиль. Может быть, просто выпивка.

Дварф молча протянул ей бутылку бренди.

— Нет, благодарю, — с милой улыбкой ответила девушка.

Он налил себе ещё.

— Ты сильно рискуешь, приходя ко мне.

— Что сказать? Я смелая, — Файне взмахом попросила служанку принести вина. — В Темнóтах всё идёт хорошо, надеюсь?

Рас только молча посмотрел на нее.

Когда принесли кубок с вином, Файне поднесла его к губам и жадно, словно зверь, а не женщина, осушила. Расу понравилось и это.

— Да? — Файне покраснела и заёрзала на скамье. — Ты пялишься на меня?

— Оцениваю, — Рас провел ладонью по серому подбородку. Он вдруг понял, что не побрился, и убрал руку. Небезупречный внешний вид вызвал у него отвращение к себе. — А, скорее, раздумываю, не подстроила ли ты всё так, чтобы встретиться с Тенеубийцей. Кажется, это весьма в твоем духе.

Файне прижала ладонь к горлу.

— Мой дорогой, — проворковала она. — Конечно же нет! Да я бы даже за тысячу драконов не решилась оказаться поблизости от этого грязного создания! Даже самамысль об этом мне омерзительна!

Полуэльфийка с притворной обидой вздохнула, а затем снова улыбнулась.

— И можешь не опасаться любой напряжённости между нами: у нас случилось всего лишь обычное недоразумение из-за денег. Мы оба профессионалы — я не держу зла, как, уверена, и ты.

Она широко улыбалась, но глаза были пусты.

Рас пожал плечами. Он допил остатки бренди из бутылки и попросил принести следующую.

— Следует быть поосторожнее с такой крепкой выпивкой, — сказала Файне. — Или что, у дварфов брюхо спасает от неприятных последствий?

Неприятных последствий, повторил про себя Рас. Было бы хуже, если бы он не напился.

Принесли вторую бутылку, и дварф с ворчанием выхватил её из рук прислуги.

Он это ненавидел — ненавидел свое редкое и неутолимое пристрастие к выпивке. Оно напоминало Расу о дварфской крови, а это наследие он ненавидел в себе больше всего. А ещё неудачу и свои желания. Рас ненавидел то, что не мог собой управлять.

Впервые жажда выпивки пришла к нему ещё до того, как Рас сбрил свою бороду и покинул родину, направляясь в спрятанный в горах монастырь. Тренировки с монахами подавили это пристрастие, порождённое его ненавистной кровью — по крайней мере, на время. Он напился до бесчувствия как раз перед тем, как убить хозяев монастыря, забрать самый священный из их мечей и сбежать в Глубоководье. И какое-то время, проливая кровь почти с такой же лёгкостью, как дыша, он не чувствовал этих порывов.

До этой ночи. До трижды клятого Тенеубийцы.

Это, кажется, третий раз, когда он напивался без всякой меры?

— Тяжёлый вечер? — спросила Файне, указывая на пустые бутыли — три штуки.

Хоть это и было нелегко — очень нелегко — Рас поставил бутылку обратно на стол и отвел от нее взгляд. Он продолжал думать о бренди — желая ощутить на языке и внутри сладкий огонь, притупляющий основные побуждения, — но она не могла прочесть его мысли.

— Да что ты знаешь об этом, девочка? — спросил Рас. — Я мастер своего ремесла. Меня никогда не побеждали, иначе я был бы мёртв.

Он слишком много говорил. Это всё жидкость в желудке, пропитавшая кровь и сделавшая его слабым. Сделавшая из него дварфа тогда, когда он должен был оставаться свободным.

— И всё же, — сказала Файне, — ты выглядишь так, как будто задумал отомстить. Врагу, который оставил тебя в живых, наверное?

Рас не собирался больше танцевать под её дудочку.

— Что тебе нужно?

— Спрашивая точнее, — ответила Файне, — знаю ли я, что нужно тебе?

Дварф махнул рукой.

— Мне ничего не нужно.

— Я бы не была так в этом уверена, — девушка достала листок пергамента из футляра для свитков, который только что положила на стол, и показала ему. На пергаменте было одно-единственное длинное слово. Имя.

Он прочитал надпись и сощурился.

— Тебе известно, о ком идёт речь? — спросил дварф. — Не только по имени, но и