Темноты - [104]

— Я ведь не помешаю, если так встану — тебе ведь не больно, ты ж ничего не чувствуешь, да? — Рас поднял одну ногу, удерживая равновесие. — Но даже лишённые ощущений пальцы не смогут удержать тебя, если они сломаны.

Кален сжал зубы, перебарывая бушующую бурю и боль в напряжённой руке.

— Я создам из себя пустоту…где нет боли… — он продолжил раскачиваться.

Рас топнул.

Кален почувствовал это — гораздо слабее, чем должен был, но никакой магический шрам не смог бы скрыть хруст сломанного указательного пальца. Всего лишь палец — дварф был до жестокости точен. Кален качнулся и почти упал, но сумел удержаться. Крик Мирин походил на нечто среднее между воплем и всхлипом.

— На…день…его, — прошипел Дрен девушке.

Рас ухмылнулся. И сломал средний палец. По одному за раз.

Пытаясь бороться с пробивающейся через онемение мучительной болью, Кален прикрыл глаза.

— Нет боли — только я.

Дрен продолжил раскачиваться вперёд и назад, словно хотел кинуть Мирин в безопасное место — словно где-то поблизости было достаточно высокое здание. Рыцарь не мог достать до стены дворца под таким углом, а его рука начинала соскальзывать.

— Кален! — крикнула Мирин. — Просто отпусти меня! Ты можешь…

— Надень его! — заорал Дрен.

— Надеть что? — Рас увидел кольцо и фыркнул. — Люди. Такие романтичные до самого конца.

Он сломал третий палец, едва не скинув Калена. Только милостью Ока…

Калена внезапно одолел приступ кашля.

— Ты надела его? — кое-как произнёс воин.

На лице Мирин был страх. Девушку раскачивало всё дальше от башни.

— Да, но…

— Хорошо.

И Кален отпустил её.

Мирин качнуло в сторону прежде, чем она начала падать — глаза девушки были широко раскрыты, а лицо выглядело сначала испуганным, потом шокированным, а затем на нём отразилось глубокое разочарование. Девушку без звука поглотил дождь.

Дварф нахмурился.

— Я не понима… — начала было говорить Рас, но Дрен, не останавливая раскачку, рывком подтянулся и схватил свободной рукой лодыжку дварфа. Ноги мужчины упёрлись в скользкую стену башни.

— Лети, — взглянул он прямо в глаза убийце.

Мощным рывком Кален вырвал Защитник.

На одно ужасное и, вместе с тем, потрясающее мгновение они словно скользили вдоль башни, как будто что-то не хотело их отпускать. Защитник кружился в воздухе рядом.

Затем внутренности Калена подступили прямо к глотке, и они вдвоём понеслись стремительно вниз, борясь друг с другом в воздухе. Дварф смачно ударил мужчину в лицо, и мир перед глазами расплылся. Дрен держался.

Их ударило о крышу дворца — сильно, до хруста костей — и отшвырнуло вниз, словно сломанных кукол. Кален пытался оттолкнуться, но дварф держал его. Дрен извивался, боролся, молился и…

Удар.

Глава 38

Долгое время не было ничего, кроме тьмы.

Тьма, и дождь, будто лезвия ножей.

Затем боль — острая, пронизывающая агония каждой сломанной конечности и каждого кусочка плоти. Он каким-то образом пережил падение, обрушившись на крыши и переломав, наверное, все кости своего тела…

Рас очнулся на мостовой района Замка, в тени дворца, и выкашлял кровь прежде, чем смог вдохнуть. Это в тысячу раз ухудшило боль. Он не чувствовал тела. Он был…

Один.

Такого не могло произойти. Тенеубийца упал вместе с ним. Они, должно быть, врезались во что-то — в какое-то здание, иначе Рас точно был бы мертв.

Но кто приземлился на камни первым? Кто принял на себя основную тяжесть столкновения?

Рас увидел в тумане смутный силуэт. Нет, сначала он увидел меч. Увидел исходящее от клинка серебряное пламя, разгонявшее дымку. Тенеубийца, на миг решил он, но…

Это была Мирин. Она шла к нему, в её хрупких руках меч казался слишком большим. Кожу девушки покрывали синие руны, но они угасали по мере того, девушка приближалась к дварфу. Её магия рассеивалась, оставляя лишь смертельную ненависть в глазах.

— Мстишь, — произнес Рас. На губах пузырилась кровь. — Я убил его, а ты отомстишь. Сойдёт.

Его меч валялся на мостовой, куда упал из окна. Рукоять, всё ещё пылающая от огненного заклятья Мирин, сочилась паром, когда на неё падали капли дождя. Меч лежал всего лишь на расстоянии вытянутой руки.

На рукоять наступил чёрный сапог.

Над ним навис Тенеубийца — сгорбившийся, согнувшийся, но не сломленный. Мокрый плащ облегал воина. С шлема капали чёрные капли дождя.

— Кален, — прошептала Мирин.

Он протянул к ней уцелевшую руку.

Лицо девушки смягчилось.

— Кален, нет.

Он призывно согнул пальцы.

— Кален, пожалуйста. Он чудовище, но он не… ты не должен…

Кален ничего не ответил, только держал руку. Мирин ещё раз взглянула на Раса, затем вложила рукоять Защитника в руку Калена.

— Отвернись, — сказал тот. Мирин покачала головой. — Отвернись.

— Нет! — Мирин отдёрнулась. — Я хочу увидеть, кто ты такой. Кто мы такие!

Кален смотрел только на Раса. Он сосредоточился на дварфе, не обращая внимания на тяжёлое дыхание Мирин. Тогда она отвернулась и шагнула в туман, исчезая в ночи.

— За Целлику, — произнес Тенеубийца, как будто объясняясь.

Рас улыбнулся, чувствуя вкус крови во рту.

Кален обеими руками обхватил рукоять, перевернул меч, приготовившись погрузить его в горло дварфа. Затем замер. Взгляд был непроницаем.

— Ну что, рыцарь? — Рас изо всех сил попытался улыбнуться. — Месть или милосердие?