Темногорье - [5]

Катя забежала домой, схватила паспорт, билет, нарезала бутербродов, налила воды в бутылку и поехала на вокзал. Маршрутка мелко тряслась, будто в ознобе – дороги в городе были разбиты, а Катю кидало в жар: она решилась! Будет, чем козырять в школе перед одноклассниками. Мама вечно ворчит, что Катя не умеет дружить. А теперь все с ней френдиться захотят, и стараться не надо. Катя прошлась по платформе: вроде, отсюда. Она еще раз сверилась со световым табло: да, первая платформа. А как же узнать, какой вагон ее? Сердце от волнения забилось сильнее. Но вскоре показался поезд. Он с грохотом остановился возле перрона.

«Пятый вагон, а у меня – седьмой. Значит, через один. Черт, в другую сторону!» – мысли бились в голове, как бабочка об стекло.

Катя протянула билет проводнице и зашла в поезд.

В ее отделении находилась семья: мама, ребенок и бабушка. Напротив – парень с девушкой. Катя устроилась на нижней полке. Поезд качнулся и помчался прочь от родного города.

«Представляю, как Светка удивится, когда завтра не приду в школу, – подумала она. – Плохо, что не сказала, куда я билет купила. Ой, и маме записку забыла оставить!»

Ее пробил холодный пот. Но она успокоила себя: зато как будто по-настоящему.

Вечером Катя не могла уснуть. Она ворочалась и представляла: вот мать возвращается, дочери нет. Сначала мать не волнуется: где-то гуляет. Затем ее охватывает беспокойство. Она старается выдержать характер, но не получается. Набирает Катин номер, но та вне зоны доступа – мобильник отключила, как только приехала на вокзал. Звонит Светке, другим одноклассникам. Никто не в курсе. Мама выбегает во двор: вдруг Катя там? Но и во дворе ее нет. И за полночь мать сдается и сообщает в полицию: пропала дочь. Катя ощутила смутную вину, но отмахнулась: мама сама виновата. Нечего было доводить до этого.

Рано утром проводница разбудила:

– Через двадцать минут прибываем.

Катя умылась, взяла сумку и вышла в тамбур. Поезд мчался, рассекая туман. Белесая дымка укутывала железнодорожный путь, скрывая все, что происходило вокруг. Лишь изредка мелькали смутные тени. Но, как ни щурилась Катя, разглядеть что-либо не получалось. Наконец, состав лязгнул и остановился. Проводница отворила дверь и помогла Кате спуститься. Локомотив зашипел и тронулся дальше. Катя осталась одна. В густом тумане пришлось идти наугад. Катя медленно брела: платформа была настолько разрушена, что из бетона торчала арматура. Немудрено споткнуться и упасть, не хватало еще колени разбить.

Она дошла до края перрона. Платформа резко кончалась, словно ее обрубили топором. Катя растерялась: может, надо спрыгнуть и перейти через рельсы? Нет, должен быть нормальный проход. Она развернулась и побрела в противоположную сторону. Вскоре добралась до перехода и стала подниматься по железной лестнице. Ступени состояли из толстых прутьев, покрытых ржавчиной. Перила пугали хлипкостью, поэтому девушка держалась от них подальше. Кате казалось, что она плывет в молоке – туман никак не хотел рассеиваться. Медленно, но все же она спустилась к вокзалу. Это было одноэтажное здание с облупившейся штукатуркой и темными от грязи окнами. Поколебавшись, Катя толкнула дверь – не стоять же на улице. Внутри никого не оказалось, окошко билетной кассы было закрыто. Рядом висела табличка: «Время работы с 9.00 до 18.00, перерыв на обед с 13.00 до 14.00». Катя села на скамейку и принялась ждать. А что еще делать? Вскоре она задремала.

Глава третья Бегунок

У слова «бегунок» в Интернете отыщется куча определений: это и часть застежки молнии, и обходной лист при увольнении, и вид муравья, и даже какая-то птица. Но про себя Игорь точно знал: бегунок – это он. Каждую весну он чувствовал неумолимый зуд в ногах, из дома тянуло со страшной силой. Небо, избавившееся от зимней пыли, звало: в дорогу! Солнце, отразившееся в мать-и-мачехе, требовало: в путь! Воркующие голуби, повеселевшие воробьи, кошачье оживление на крышах – все твердило: жизнь проносится мимо. Надо выдвигаться. Из школы, из дома, из города, только не сидеть на одном месте. Этого он не вынесет.

В первый раз Игорек сбежал в шесть лет – из детского сада. Дождался, когда воспитатели на прогулке заболтаются, спрятался за веранду, оттуда – кустами к калитке. На замок ее не запирали. Потом начнут закрывать, после этой истории, но в тот момент Игорек толкнул дверь и вышел. И отправился вдоль дороги. Мимо родного дома, минуя микрорайон, к дальним пятиэтажкам, нависшим над рекой. Игорек обошел их и спустился по крутому склону. Берег зарос побегами ольхи и орешника. На березах проклевывались почки, без умолку трещали птицы, всходила первая трава. Мальчик сел на землю и уставился на темную воду. По ней неспешно проплывали ветки и прошлогодние листья. И Игорек хотел пойти вслед за рекой, но было тяжело пробираться через кустарник, поэтому вечером он вернулся домой. Ничего, в следующий раз получше придумает, куда направиться.

Дома никто не ждал: родители метались по городу в поисках сына. Пронырливые старушки перехватили Игорька у подъезда. Дальше последовали долгие расспросы: «Где был? Что делал?» – пока одна из соседок бегала за родителями. Игорек пожимал плечами. Потом мама допытывалась, почему он ушел, но Игорек молчал. Да и как объяснить? Не может он выразить это словами. Паутину несет ветер – надо скорее за ней, проплывают облака – хочется поймать их в наволочку и лететь вслед. Игорек сам толком не понимал, что толкнуло его уйти в тот первый по-весеннему теплый день. Но через два года покинул город снова.