Темное эхо - [108]

На столе обнаружилась машинка для записи звуков. Возле нее в бархатных гнездах лежали цилиндры, на чьей восковой поверхности дрожащая игла прочерчивает свои дорожки. Я чуть не улыбнулась. Эта машинка была символом гордыни и тщеславия. Конечно, ему бы очень понравилось слушать собственный пронзительный голос с резкими гласными. Перед глазами так и стояла картинка, как Сполдинг внимает непостижимым стансам Паунда. Еще одним свидетельством суетности было зеркало в латунной оправе на стене каюты. Я подошла поближе. Что это? Пыль? Хотя нет, отражение получилось неясным из-за табачного дыма. В следующую секунду оно прояснилось. Позади себя я увидела лицо Хелен Сайкс, застывшее в гримасе животного ужаса. Кожа белая до синевы, глаза выпучены. Я обернулась. Никого. Мигом позже я уже неслась по коридору и пулей выскочила на пристань, поняв наконец, чем пахло в капитанской каюте. Там стоял запах смертельного страха, который несчастная Хелен испытывала в последние минуты жизни.

Я бежала по брусчатке, отчаянно надеясь отыскать такси. Когда удача наконец смилостивилась, я сказала водителю отвезти меня в Саутпорт, а по дороге все пыталась сформулировать план, каким образом справиться с собственным потрясением и паникой. Мне не хватало воздуха, по лицу струился пот, портфель в руках казался вымазанным жиром, я дрожала от холода в душной жаре, пока такси потряхивало на неровной мостовой. Надо мчаться в Лондон, поговорить там с Симусом Девлиным. Надо раздобыть взрывчатку. Да, я куплю у него динамитных шашек, соберу бомбу и взорву Гарри Сполдинга вместе с его проклятой яхтой к чертовой матери. Если закон не хочет мне помогать, я сама стану законом. У меня нет навыков сборки „адских машинок“, зато Девлин в таких делах дока. Я ему заплачу, он сделает мне бомбу. Заплачу любую цену».

«4 августа 1927 г.

Сегодня на рассвете, проллаявшись всю бессонную ночь в номере гостиницы „Адельфи“, я пришла на верфь с тяжелым саквояжем. Разумеется, о своем визите я никого в известность не ставила. Отец был на месте, но взъерошенный и рассеянный, с грязным криво сидящим воротничком. Он даже не удосужился поухаживать за своими любимыми усами. Увидев меня, отец сильно удивился и не выразил никакого удовольствия. Впрочем, подозрительности я в нем не заметила. Он давно махнул рукой на мои непредсказуемые наклонности, но, даже признав поражение, до сих пор меня любит.

А вот яхта Сполдинга исчезла. Я опоздала на полчаса. Стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно, я спросила, куда он отправился.

— Понятия не имею, — ответил отец, а потом что-то буркнул себе под нос.

— Что-что?

— Я говорю, пусть катится хоть в пекло. Он исчадие ада, и там ему самое место.

Я стояла на пристани, почти не замечая, как смертельная начинка саквояжа оттягивает мне руку. Задумчиво кивая собственным мыслям, я сердцем поняла две вещи. Во-первых, отец был прав. Во-вторых, я потерпела неудачу в самом важном деле моей жизни. Видит Бог, я старалась. Но все пошло крахом».

12

Уже почти совсем стемнело, когда Сузанна добралась до последней страницы рукописи Джейн. Чувствуя озноб, несмотря на ласковое тепло летнего вечера, она поспешила в паб. У барной стойки купила себе выпить, присела за свободный столик, набрала номер нортумберлендской семинарии и попросила к телефону Делоне.

— Монсеньор, мне кажется, я знаю, где находится ваша поруганная святыня, — сказала она иезуиту.

Он молчал так долго, что Сузанна подумала было, что связь оборвалась. Наконец Делоне заговорил:

— Я рад слышать, что с вами все в порядке. Не было ли новых покушений на вашу жизнь?

— Нет. Когда я привезу эту реликвию, вам, монсеньор, надо будет немедленно освятить ее… или совершить обряд очищения, не знаю… Потому что необходимо устранить все последствия этого богохульства.

— Любой священник должен поступить именно так, поскольку речь идет о его прямых обязанностях, — ответил Делоне.

Сузанна не слукавила: новых покушений на нее действительно не было. Не наблюдалось также зловредного вмешательства привидений, что странно. Впрочем, эта загадка разрешилась сама собой, когда Сузанна проснулась следующим утром от звонка из Нортумберленда.

— Через полчаса после нашего вчерашнего разговора я получил электронное письмо с борта «Темного эха», — сообщил Делоне. — К нему был приложен весьма объемистый текстовый файл. Я только что закончил его читать. Последняя дюжина страниц касается непосредственно вояжа. Думаю, вам тоже следует с ними ознакомиться.

— Письмо от Магнуса? Что-то вроде судового журнала?

— Нет, его написал Мартин. Своего рода дневник. Сейчас я вам его перешлю на мобильник.

Сузанна прочитала письмо, не выходя из номера, устроившись возле открытого окна. Закончив, она включила свой компьютер. Мартин сделал двойную рассылку, отправив сообщение одновременно священнику и ей. В адрес Сузанны имелась приписка.

Я любил тебя. Любил недостаточно долго, но всем сердцем. И с этим чувством я умру.

Мартин

Она взглянула на часы. Музей при Ботаническом саду откроется минут через пятьдесят. Сузанна заказала такси через гостиничную дежурную, полагая, что Мартин ни за что не умрет, если есть хоть какая-то надежда повлиять на события. Теперь дело за ней. Она любила его, и он был прав. Слишком короткий срок довелось прожить им вместе.