Темнее дня - [2]

В центре платформы стояли две фигуры в скафандрах. Пожилая женщина, держа за руку маленького мальчика, указывала вверх. Мальчику не было еще и пяти лет, и корчащееся кольцо микрофагов заодно с блеклым пейзажем интересовало его куда больше звездного неба.

— Видишь его? Видишь? — Женщина со странно изогнутым позвоночником спрашивала голосом грубым и хриплым. Затем она нетерпеливо дернула мальчика за руку. — Ты не туда смотришь. Вон там. Самый яркий.

Для своего возраста мальчик был достаточно высок и крепко сложен. Проследив за указующим перстом женщины, мальчик уперся взглядом в нависающий над восточным горизонтом Юпитер. Темные глаза засверкали под визором шлема, но его сердитого вида в тусклом свете было не разглядеть.

— Он совсем небольшой. Ты сказала, он будет большой.

— Юпитер большой. Огромный. Куда больше этой планеты. Он только кажется маленьким, потому что он очень далеко.

— Он такой маленький, что я его в кулаке раздавлю. Он не может нам навредить.

— И все-таки он нам навредил. Юпитер кажется крошечным, но на самом деле он такой громадный, что вокруг него кружатся другие миры, почти такие же большие, как этот. Люди, которые живут на этих мирах, начали войну. Они чудовища. Они убили твоего отца, твою мать и твою маленькую сестренку. Они бы и нас убили — если бы мы остались на Поясе. Из-за них нам пришлось спрятаться здесь.

Хотя эта история не раз рассказывалась, мальчик стал более заинтересованными глазами глядеть на Юпитер.

— Эти миры там. Просто они так далеко, что ты не можешь их видеть. Но ты часто слышал их названия. Ганимед, Европа и старый Каллисто.

— И дымный дурашливый Ио. Ты пропустила один. В «Галилеевой песне» их четыре.

— Ты прав. Их действительно четыре. Но на Ио никто не живет.

— А почему? Разве там вот этого не хватает? — Взмахом руки мальчик обвел кольцо микрофагов, образовавших некое подобие набегающей на берег волны по ту сторону защитного спрея.

— Нет. Но на Ио бесконечные грозы, страшная жара и другие скверные вещи. Никто не может там жить. Ты бы не захотел туда отправиться.

— Если Юпитер такой большой, я хотел бы жить на Юпитере.

— Там ты тоже не сможешь жить. Юпитер слишком велик. Он тебя в лепешку раздавит.

— Могу спорить, не раздавит. Я сильный. Я сильнее тебя.

— Это правда. — Женщина попыталась рассмеяться, но вышел у нее лишь хрип из слабых легких. — Мальчик мой, теперь все сильнее меня. Люди из тех миров, что начали войну, меня не убили, но постарались они на славу. Раньше я тоже была сильной.

Вместе с ее последними словами в шлемах их скафандров прозвучал тревожный звонок. Полоска спрея, что держала фагов на расстоянии, становилась все тоньше. Женщина внимательно оглядела голый ландшафт, подмечая незримые для мальчика перемены.

Затем она взяла его за руку.

— Здесь больше нельзя оставаться. Все только хуже и хуже становится. Нам надо составить планы. Нет, не насчет Юпитера. Юпитер — настоящий гигант, он даже тебя раздавит. Идем. Пора возвращаться.

— Сейчас. — Мальчик стал крутить головой, оглядывая все небо. — А где другой гигант? Я его не вижу.

— Это потому, что он не такой яркий, как Юпитер. — Женщина указала на звезду, свинцовым глянцем отличавшуюся от соседей. — Вот он. Это Сатурн. Он большой, но не такой большой, как Юпитер.

— Но я смогу туда отправиться?

— Сможешь. Туда — или, быть может, к Юпитеру. — Она снова рассмеялась, словно бы какой-то тайной шутке. Платформа начала свое погружение в темную шахту. А кольцо микрофагов стало смыкаться. Женщина мучительно выпрямила искалеченную спину. — Да, ты сможешь туда отправиться. В один прекрасный день, мой мальчик, ты действительно отправишься к Юпитеру или к Сатурну. И тогда все эти люди заплатят за то, что они с нами проделали.

1.

ГАНИМЕД, ГОД 2097, ДЕНЬ НЕВОДА МИНУС ОДИН

Сложно было сказать, что хуже: просто ожидать наступления Дня Невода или переносить поток возбужденной чуши, предшествующий столь эпохальному событию.

Алекс Лигон глазел на выходные данные, что заполняли весь двухметровый объем дисплея в его ганимедском кабинете. В этом дисплее Солнечная система эволюционировала прямо у него на глазах. В данный момент модель проходила 2098 год, равномерно выдавая ежедневный свод статуса: данные о населении, экономической активности, производстве и использовании энергии и материалов, а также о транспортных и информационных потоках между мирами. Вся статистика была доступна по первому требованию. И, как из прошлого опыта знал Алекс, статистика эта вполне могла быть неверной. Все предсказания дальше недельного срока стабильно отклонялись от реальности.

Тут была не вина его моделей — в этом Алекс не сомневался. Дело было попросту в том, что ему приходилось прогонять их со слишком высокими уровнями ассоциации. Иначе однодневное предсказание стало бы медленней реального времени, и прогон модели потребовал бы более суток.

Однако, как только Невод войдет в работу, эта проблема решится сама собой. Тогда Алекс станет способен моделировать каждую индивидуальную человеческую единицу, все пять их миллиардов, вместе с деталями банков данных по всей Солнечной системе. Также, если функционирование Невода будет соответствовать данным обещаниям, Алекс станет способен прогонять свои модели в миллион раз быстрее реального времени. Он сможет сидеть и наблюдать, как его модели за какой-то час охватывают целое столетие развития Солнечной системы.