Тёмная сторона Земли - [6]

– Новенький? – резанул по нервам адресованный ему вопрос.

Хелл обернулся.

Второе кресло за столиком занимал молодой человек, лет двадцати пяти, перед ним стоял бокал с искрящейся на свету жидкостью, в которую была опущена трубочка.

– Садись, чего стоишь.

Хелл машинально принял это грубоватое приглашение.

Сев за столик, он посмотрел на незнакомца.

Обычный человек, отличающийся от жителей его поселка разве что одеждой непривычного покроя. Он сидел, расслабленно откинувшись на мягкую спинку кресла, и смотрел на Хелла с усмешкой во взгляде.

– Ты, наверное, недавно с балкона? – предположил он, наблюдая полную прострацию Хелла.

Юноша угрюмо кивнул.

– Ничего не понимаешь, да?

Хелл отрицательно покачал головой. Его разум будто пробуждался после наркоза, и, по мере возвращения памяти, окружающая обстановка казалась ему все более дикой, а произошедшие с ним перемены – ужасными.

– Вот уж не думал, что меня сегодня угораздит стать нянькой для новорожденного, – пробурчал незнакомец, и вдруг, сменив тон на более приветливый, представился:

– Меня зовут Андрий. Я был воином во время последней битвы между людьми и Летаргами.

– Они взяли тебя в плен? – осторожно осведомился Хелл. – И не прикончили как других?

– Летарги никогда не убивают людей, – возразил Андрий.

– Не лги! – Хелл вдруг подался вперед, разом вспомнив и свой ужас, который обуял его во время нападения на поселок, и одноногого деда, и погибшего отца, и множество страшных историй, что рассказывали люди о Летаргах, но наиболее ярким, свежим впечатлением, опровергающим утверждение сидящего напротив Андрия, была сцена, виденная им некоторое время назад, на узеньком балкончике...

– Почему ты думаешь, что я лгу? – удивленно спросил Андрий.

– Потому что я видел, как с соседнего балкона вниз был скинут человек.

– Да, брось. Это была кукла. Обыкновенный механический муляж.

– Зачем тогда его скинули вниз?

– Чтобы ты нажал нужную кнопку.

Хелл, раскрыв рот, непонимающе смотрел на собеседника.

– Ладно, не смотри так на меня. Сейчас я тебе объясню, хотя лучше бы им поручить это настоящему психологу.

* * *

Звукоизолированная кабинка, расположенная у стены танцевального зала, оказалась тем местом, где Хелл в первый раз услышал правду об окружающем его мире.

– Кем ты был, до того как попал в плен? – спросил у него Андрий, нажимая какие-то кнопки со своего торца столика.

Перед Хеллом беззвучно открылась ниша, откуда вверх на крохотном подносе поднялся еще один бокал с точно такой же искрящейся на свету жидкостью, какую пил его собеседник.

– Я был мальчиком, подростком, – ответил он. – Жил недалеко от границы.

– А кем ты себя чувствуешь сейчас?

– Не знаю, – пожал плечами Хелл.

– Ну тебе же было страшно, ты, наверное, тосковал по родителям...

– Да... – кивнул Хелл, мгновенно вспоминая все свои чувства, но они опять показались ему далекими, приглушенными, будто все это происходило не с ним...

– Почувствовал разницу, да?

Хелл кивнул, сглатывая слюну. Во рту пересохло, и он отпил из бокала. Жидкость оказалась горьковатой на вкус, но освежающей.

– Что со мной случилось?

– У тебя изменилось тело и разум.

– Почему?

Андрий усмехнулся.

– Неправильный вопрос. Не «почему», а «зачем».

– Зачем? – словно эхо повторил Хелл.

– Чтобы ты мог выжить, – пояснил Андрий.

– Не понимаю, – откровенно признался Хелл. – Я ведь и так жил... До этого.

– Ну да. – Его собеседник взял салфетку и вынул из внутреннего кармана одежды какой-то стерженек. – Смотри сюда. – Он начертил на салфетке круг, а рядом с ним еще два: один больше, а второй поменьше.

– Это наша планета, – пояснил он, заштриховав первую фигуру рисунка. – Это Солнце, звезда нашей системы. – Рука Андрия пометила второй объект. – Ну а вот этот, красный шарик, который ты знаешь как Владыку Ночи, раньше назывался Луной.

Хелл смотрел на бесхитростный рисунок, но новые названия, да и сами понятия, «планета», «звезда», которые не были ведомы подростку, не показались ему в данный момент чем-то незнакомым, наоборот, – он прекрасно понял, о чем идет речь.

– Пытаешься сообразить, откуда в тебе информация? – заметив его недоумение, усмехнулся Андрий.

Хелл молча кивнул.

– В твоей голове теперь находится небольшой процессорный блок, который имеет собственные модули памяти. Они содержат все необходимые сведения об окружающем тебя мире и протекающих в нем процессах.

– Поэтому мне кажется, что все происходило не со мной? – догадался Хелл.

– Да, твои чувства проходят логическую обработку в блоках мини-компьютера. Без этого, попав в город, ты бы вел себя, как дикий, не осознающий реальности, злобный и безграмотный шестнадцатилетний мальчишка. Ты сошел бы с ума или натворил бед. Мать-машина действует мудро и осторожно. Она не хочет, чтобы люди погибали или буйствовали.

– Но если я не могу гневаться и любить, значит, я не человек? – сделал безупречный вывод Хелл. С его точки зрения, это был классический образец обретенной логики.

– Нет, конечно. Ты не сможешь выражать чрезмерные эмоции лишь некоторое время, пока твой разум не адаптируется к новому телу и новому образу жизни. Потом все придет в норму, и ты снова станешь нормальным – сможешь любить, злиться, совершать немотивированные поступки. Только тебе вряд ли захочется разрушать или убивать – ты поймешь, как тонко сбалансирован окружающий мир, как он хрупок, и сам не захочешь насилия.