Тогда почему я вдруг почувствовал то старое чувство холодка, проскользнувшего по моему позвоночнику?
Мгновение я не мог осознать этого, а затем понял.
Фриц Гультер сидел на своем столе перед стеной, но теперь он не отбрасывал тени.
Не было тени. Не было тени вообще. Тень попыталась войти в тело Фрица Гультера, когда я ушел. Теперь тени не было.
Куда она делась?
Для этого было только одно место. И если бы она отправилась туда, то — где был Фриц Гультер?
Он прочитал это в моих глазах.
Я понял это по его быстрому жесту.
Рука Гультера окунулась в карман и снова появилась. Когда он поднялся, я встал и прыгнул через комнату.
Я схватил револьвер, отвел его в сторону и всмотрелся в это судорожное лицо, в эти глаза. За очками, за человеческими зрачками была только чернота. Холодная, ухмыляющаяся чернота тени.
Затем он зарычал, начал царапаться, пытаясь вырвать оружие. Его тело было холодным, странно невесомым, но наполнено скользкой силой. Я чувствовал, как слабею под этими ледяными, острыми когтями, но когда я смотрел в эти темные лужи ненависти, которые были его глазами, страх и отчаяние пришли мне на помощь.
Один жест, и я повернул дуло. Прогремел выстрел, и Гультер упал на пол.
Вокруг собралась толпа; они стояли и смотрели вниз. Мы все стояли и смотрели вниз на тело, лежащее на полу.
Тело? Там были туфли Фрица Гультера, его рубашка, галстук, его дорогой в синюю полоску костюм. Остроносые туфли, рубашка, галстук и костюм были смяты и заполнены, чем-то похожим на тело.
Но на полу не было тела. В одежде Фрица Гультера была только тень — глубокая черная тень.
Никто долго не мог произнести ни слова. Затем одна из девушек прошептала:
— Послушайте, это просто тень.
Я быстро наклонился и поднял одежду. Когда я это сделал, тень, казалось, просочилась сквозь мои пальцы, чтобы сдвинуться в сторону и начать таять.
В одно мгновение она высвободилась из одежды. Появилась вспышка или финальный всплеск черноты, и тень исчезла. Одежда была пуста, просто смятая куча на полу.
Я встал и посмотрел людям в глаза. Я не мог сказать это вслух, но я был им благодарен, очень благодарен.
— Нет, — сказал я. — Ты ошибаешься. Там нет тени. Нет ничего — абсолютно ничего.
