Тёмная поэзия - [12]

Как утопить память в болоте сна?

Там, за стеной, – тот, кто еще не с нами.

Здесь, в твоем сердце бьется тот, кто уже за нас.

Тот, кто уснул, – тот не пойдет за нами.

Тот, кто не спит – утром умрет за нас.

Sathur. Безумный маг

В руинах замка

цветет черника,

В огромном зале

раскрыта книга.

Седые тайны

венчают день и мрак.

Ее листает

безумный маг.

В ладонях памяти

страницы шепчут,

Под звон пергамента

кружит волшебник.

Хмельные звезды,

как челн, сквозь ночь влекут,

И танец льется

под ритм секунд.

В ладонях бубен,

на пальцах кольца -

О том, что будет,

не беспокойся.

А по перилам,

как сорванец, луна -

О том, что было, -

не вспоминай.

Смеется дождик,

мелькают весны.

Неужто можно

прожить серьезно?

Не возмущайтесь,

ведь жизнь – такой пустяк!

Так дай нам счастья,

безумный маг!

В кругу мелодий

струится танец.

Пусть все проходит -

а я останусь.

Так интересно забыть,

где явь, где сон,

Спеша по стрелкам

твоих часов.

Как тень по лезвию,

луна кружится,

И эта песня сна

зовется жизнью.

Не размыкай же рук,

пусть взгляд убьет слова.

Позволь еще хоть круг

протанцевать.

Sathur. Про вампира Чебурашку

/пародия/

Я был когда-то стремным

Землянином никчемным,

Каких на всей планете

полно, хоть пруд пруди.

Теперь я Носферату,

Клыкастый и крылатый,

И у меня

вся вечность впереди.

Меня хоть не спросили,

А взяли да кусили,

Об этом не жалею

нисколько я сейчас.

Кругом сплошные плюсы:

Мне кровушка по вкусу,

К тому же много

женщин среди нас.

Боюся я однако,

Что вдруг посадят на кол.

Осиновые колья

для нас не будь здоров,

Хотя не стану врать я,

Мне пофигу распятья

И не страшны

чеснок и серебро.

И хуй ли нам, вампирам,

Не править целым миром,

Хранителям традиций

и знаний вековых?

Ведь дохнут перманентно

Цари и президенты,

И только мы

живее всех живых!

Damian Mendes. Я

Рождён я в пене грозных вод,

Когда волна, ударив в скалы,

Вспенила мрачный небосвод

И Бездны траурной подвалы.

Я встал под именем Демьен,

Всегда храним собачей свитой,

Я под созвездием Овен

Рождён в душе волны разбитой.

Обломком страсти, гласом дна,

Мечтой запретной и коварной,

Меня ласкала темнота

Влекла прохладою нетварной.

В сиянье утренних небес

Я умер, но в ночи, – воскрес.

Damian Mendes. Одиночество

Мелодичные звоны бокала

Заглушают седое пророчество,

Ночь друзей у меня отобрала -

Подарила взамен одиночество.

И не важно, какого я племени,

Кто мой дед, каково моё отчество,

Лишь стучит молотками по темени,

Час за часом, моё одиночество.

Пусть печально проходят прохожие,

Пусть о власти мечтают высочества -

Я закопан во дни непогожие,

И придавлен плитой одиночества.

Damian Mendes. Смерть

Смерть бывает прекрасной,

Смерть бывает простой,

Страстной, страшной, ужасной,

Одинокой, больной.

Смерть приходит надменной,

Или хитрой лисой,

Или той, неизменной,

С острозубой косой.

Смерть и я ожидаю,

В тот, загадочный сон,

Я давно улетаю,

Я давно погружён.

Seol. Некромант

Здесь так тихо. Спокойные тени лежат

На ступенях старинного склепа,

И высокие травы о чем-то шуршат,

Много лет отмечая рассветы.

Только вечный покой. Ни добра нет, ни зла,

Для того, кто лежит погребенным,

Бесконечна забвения вечная мгла,

Только надпись на склепе все помнит:

"Здесь лежит славный воин, достойнейший сын,

Защитивший от зла светлый край сей.

Он погиб, заслонивши собой нас от тьмы,

Победив в страшной битве последней".

"Ты всю жизнь воевал, ты покой заслужил.

Отдыхай, ибо зло не воспрянет".

Что ж, забавно – он мертв, ну а я еще жив…

Вот и вход, полускрытый тенями.

Я вхожу в этот склеп, не склонив головы,

Я не знаю почтения к мертвым.

И коснувшись руками надгробной плиты,

Я смотрю в барельеф полустертый.

Под тяжелой плитой – побелевший скелет,

Смерть равняет героев и трусов.

Вот – ты мертвый лежишь, ничего в тебе нет,

Что могло б мои планы нарушить.

Кто был дорог тебе – тоже в землю легли,

За кого ты погиб – тех забыли,

Их могилы давно полыньей заросли,

Имена их засыпаны пылью.

А я выжил. Ты слышишь ли, славный герой,

Как сейчас над тобою смеюсь я?

Очень скоро ты тоже почувствуешь боль,

Боль бессилья, увечья, безумья…

Из безвременья тьмы мне послышался стон,

Даже в смерти герой понимает:

Кто вошел в его склеп – как он жив и силен,

Тот, кто череп его подбирает.

Tanda. Гимн пламени

Здравствуй, пламя! Жарко, юно,

Очаровывай, мани!

Ты, что породило струны -

Дивной музыке сродни.

Ты во тьме рисуешь знаки

Азбук всех и чисел всех,

Хлебом обращаешь злаки,

Даришь силу, даришь смех.

Мощно, радостно и властно

Зажигаешь страсть в крови,

Так же дерзко и прекрасно,

Как огонь земной любви.

Пусть священник всласть токует,

Лжёт про ад, пугая чернь:

Кто таким тебя рисует -

Глупый, слабый, жалкий червь!

Помним: на кострах сжигали

Книги и еретиков.

Быть из пепла урожаю -

Мыслей свет во мгле веков.

Ослепительность, античность,

Зевс, Озирис, Люцифер,

Гордость, ум, отвага – личность! -

Пламя дальних, ближних сфер,

Навсегда останься с нами,

От невежества храня!

Смейся, пламя! Вечно пламя

Прометеева огня!

Tanda. Вавилон

Здравствуй, мой Вавилон! Город марева, южного жара,

Город каменных профилей мудрых царей и зверей,

Грохотанья повозок, немолчного ора базара,

Мудрых свитков, бордовых гранатов в тенистом дворе.

Проклинали рабы тебя, злобно шипели: "Блудница!" -

Ты отряхивал прах их, при жизни сошедших во прах.

Здесь проходит Иштар горделивой походкою львицы,