Темная материя - [94]

Однако на этот раз он ничем не рисковал, а значит, и терять нечего. Странные звуки разбудили мистера Пошли Скорей Отсюда, но беспокойство этого парня было преувеличенно и бессмысленно. Ботик решил не обращать внимания на его истерические вопли и разобраться с ним — если удастся — попозже.

Нельзя отрицать, что трубный глас и визгливый смех затронули его более осторожное и, наверное, мудрое «я», молчаливое, забившееся в угол шкафа. Его растревожил внезапно налетевший и тут же исчезнувший запах: озон, и мокрый гранит, и едва уловимый душок разлагающейся плоти, а еще тонкий аромат, навевающий мысли о бескрайних просторах незнакомых мест, об электричестве, пронизывающем черноту далекого космоса…

В свете угасающего дня, решая, как поступить, Ботик подумал: «Черт, что-то в этом озере не так». Однако он двинул к отдаленному причалу, на ходу составляя план: угнать яхту, которую построил его отец, выйти на большую воду Мичигана, который однажды едва не погубил его, и там, вдали от берегов, принять то, что его ждет. Ботик оглянулся через плечо и увидел, как из стремительного завихрения воздуха возник человек, знакомый по вечеринке в доме «Бета Дельт» и по самому знаменитому роману Ли Гарвелла.

Появление из ничего и ниоткуда, из завихрения воздуха, из бескрайнего черного космоса, запах которого Ботик только что уловил, настороженного человека в опрятном сером костюме и стрижкой «под ежик» лишь подстегнуло Ботика. Лежавшая рядом с незнакомцем большая темная собака с толстым черным кольцом шерсти вокруг шеи и хвостом, как сабля, вскочила и повернула голову, чтобы ухватить Ботика взглядом внимательных сверкающих глаз. Он мог сколько влезет думать о сборе пожитков и о том, чтобы поспеть на поезда к сытым, сонным маленьким городам, но вернуться в «Пфистер» он не мог. Пути назад не было.

И вот агент, можно называть и так, наблюдал за Ботиком, а собака совсем не напоминала настоящую. Если вы спросите Ботика, это его порядком напугало. Агент и его шавка взялись оттуда же, откуда и шумы, что могли — или не могли — доноситься с палубы крупной частной яхты, на которой народ пустился в пьяный разгул.

Если человек кричит: «Мне нужно то же, что и тебе», значит ли это «ты мне нужен»? Означают ли его слова «я хочу тебя»?

Ботику пришлось обойти пруд. Трава казалась жесткой, как щетина. Когда он подошел, утки захлопали крыльями, а когда миновал пруд и оглянулся, они продолжали так же плавать — с поднятыми крыльями, будто пластмассовые игрушки. Агент фланировал в сорока футах позади, уделяя внимание не столько Ботику, сколько свирепого вида собаке.

Небо потемнело. Облака прекратили стремительное скольжение и сразу стали казаться нарисованными на ровной, жесткой поверхности. Уходящий свет, такой тусклый, что виделся почти голубым, не хранил ни капли тепла. Воздух вокруг причалов будто застыл. Трава под ногами стала сухой и ломкой. Сделав еще два хрустящих шага, Ботик удивленно наклонился и присмотрелся.

Словно сошедшие с конвейера, стебельки торчали из чуть выступающих шишечек-конусов темно-коричневого пластика. Закругленными вершинами конусы напоминали крошечные вулканы. Ботик аккуратно, чтобы не порвать, потянул травинку из конуса. Однако зеленый стебель отделился легко, с металлическим щелчком, а из кратера вылетело крохотное облачко. Он поднес к лицу выдернутый стебель и смотрел, как тот съеживается в руке. Когда травинка сделалась похожей на пожеванную зубочистку, Ботик бросил ее, поднялся и продолжил с хрустом шагать, пока не достиг белого бетона на краю пристани.

Сойдя с лужайки, он заметил, что оставленный след становится бледно-коричневым, и оглянулся. Вдоль всего берега утиного пруда его путь был отмечен мертвой, песочного цвета травой. На тротуаре тип в сером костюме раскрыл ладонь параллельно земле и приподнял на пару дюймов над землей. Огромная собака, выполняя команду, задрала хвост, обнажила острые зубы и побежала. Будто выжженная, фальшивая трава умирала под лапами, аккуратные следы потянулись к Джейсону Боутмену. В двадцати футах от него собака остановилась. Тусклой, неподвижной синевой застыл воздух. Большим усилием воли заставив себя стоять на месте, Ботик разглядывал зверюгу. Она напоминала набивное чучело на колесной тележке. Жесткий воротник шерсти казался искусственным, вот только Ботик отчетливо видел каждый жуткий белый зуб в розовой пасти, совсем не походившей на резиновую.

Воздух разбудили хлопанье крыльев и птичья песня, и Ботик посмотрел вверх. Над головой плыл жаворонок, держа курс на него. От пылающей жизнью, победоносной, пылкой и трепетной песни у Ботика едва не остановилось сердце, он лишь успел подумать: «Эта проклятая жизнь полна счастья». И тотчас, так же внезапно, как и появился, жаворонок исчез.

А как, спросите вы, он узнал, что это жаворонок? Наверняка скажете, он ошибся. Этот Ботик ведь был конченым бандитом, а не орнитологом. Он разве не знал, что на этом континенте жаворонков никогда не видели? Что здесь они просто не водятся? Он видел ласточку-касатку. Ну-ка, еще раз отгадайте, ребята. Когда Ботик наконец вернулся домой после встречи с темной материей, он поискал в энциклопедии слово «жаворонок». Птичка с удлиненным коричневым тельцем, черными полосками над крыльями и серовато-белым брюшком. Прилагалась и картинка, и это была птица, которую он видел, точь-в-точь. И знаете, та песня, та мелодия, которую пел жаворонок… В общем, все, что он мог сказать, — он слышал ее, и это было