Темная материя - [82]

— Имена людей имеют очень мало общего с их романтическими привязанностями, — сказал Гринграсс.

— Добавлю, что в те годы мы и внешне были очень похожи, как двойняшки.

— Неудивительно, что вы полюбили друг друга!

Психиатр склонил голову и улыбнулся. Мне подумалось, что он тоже напоминает персонажа из «Ветра в ивах». Когда мысли Гринграсса вернулись к предыдущей теме, улыбка увяла:

— По-моему, едва ли существует серьезное препятствие для переезда Говарда в Иллинойс. Будь мы лечебным заведением штата, разумеется, это было бы невозможным. Однако их правила и ограничения на нас не распространяются. Как я уже объяснил, мы бы с радостью проводили Говарда в хороший центр. Поскольку лично для меня, а в этом деле я хочу быть с вами предельно откровенным, главное — это ваше участие в лечении Говарда. Насколько вы преданы делу Говарда? Вопрос к вам обоим. И каким вы видите участие в нем вашей супруги, мистер Гарвелл?

— Мы сделаем все, что в наших силах.

— И я, — сказал Дон. — К тому же мне давно пора осесть на месте, и Чикаго для этого вполне подходит. Никакого желания помереть в нищете и забвении.

Я повернулся к Дону и с удивлением взглянул на него. Он пожал плечами:

— Я это к тому, парень, что становлюсь слишком стар, чтобы продолжать жить как жил. Единственное, надо найти маленькую квартирку и дать объявление о наборе учеников. Думаю об этом все время, пока живу у тебя, Ли. Мэллон соскочил, а я чем хуже?

— Ты сможешь зарабатывать себе на жизнь таким способом?

— Конечно, черт возьми, смогу. Это будет скромный доход, дружище, модный таунхаус на Золотом берегу не купить, но на жизнь хватит. Сказать почему?

— Почему?

— Если торговать мудростью, покупатели всегда найдутся. Я напечатаю парочку буклетов, раскидаю в барах, аптеках и библиотеках, и у меня будет пятьдесят-шестьдесят запросов в месяц.

Дон развернулся на стуле лицом к Гринграссу.

— Я посчитаю за честь поддерживать отношения с Гути, в смысле с Говардом. Да я готов приходить к нему каждый день, пока ему самому не осточертеет.

— И еще мне потребуются подробные, добросовестные отчеты по этому пациенту. Скажем, ежемесячные. Первые, по крайней мере, двадцать четыре месяца.

— Вы хотите ежемесячные отчеты? — спросил Дон. — Тпру, Нелли. Думаю, это мы поручим нашему писателю.

— Не уверен, что доктор имел в виду нас с тобой.

— Верно, мистер Гарвелл. Я планирую получать отчеты из реабилитационного центра, который примет Говарда. Ведь Говард в определенном смысле всегда будет оставаться моим пациентом. И вполне естественно, чтобы меня постоянно держали в курсе его состояния.

— Ну, в этом-то препятствий быть не должно?

— Не должно, — сказал доктор Гринграсс и положил руки на стол. — Самая большая проблема, что мы все страшно расстроимся, когда и если Говард уедет от нас. Особенно Парджита.

— Я пообещал ей, что она сможет приезжать к нам, — сказал я.

— Вы очень добры, мистер Гарвелл. Ну что ж, пойдемте к нашему пациенту?

* * *

В помещении, окрашенном так же ярко, как классная комната дошкольного учреждения, на краешке аккуратно заправленной кровати сидел Говард Блай, одетый в красную рубашку поло, чуть ему маловатую, полосатый комбинезон, застиранный до такой степени, что деним стал мягким, как кашемир, и сияющие желтые грубые башмаки «Тимберленд». Выглядел он прекрасно. Редкие волосы зачесаны назад и приглажены, безмятежные голубые глаза светятся радостью и возбуждением.

— На тебе башмаки, которые ты надеваешь в день рождения, — заметил, улыбаясь, Гринграсс и повернулся к нам. — Мы выдали их Говарду в прошлом году. Он надевает их в исключительных случаях.

— Да, именно так, — проговорил Говард. — Я люблю свои «тимбы».

— Ты можешь отправиться в сад, посидеть за столом для пикника. Хорошее место для беседы.

— Я сегодня буду говорить, — сказал Говард, просияв. — Я буду рассказывать вам. Это будет не как в прошлый раз.

— Теперь ты себя лучше чувствуешь, — сказал Гринграсс.

Мы стояли, выстроившись вдоль кровати Гути, как доктора на обходе.

Гути кивнул:

— Кроха и Лиминоги вернулись, живые и здоровые.

— Кроха и кто?

Говард Блай широко улыбнулся.

— Говард, как ты назвал мистера Гарвелла?

Улыбка стала еще шире:

— Лиминоги. Потому что он такой и есть. Он был Двойняшкой, а теперь он Лиминоги.

— А, — дошло до меня, — понял. Я — Ли Миноги.

— Ну конечно, вот ты кто сейчас, — сказал Гути. — И мне лучше, потому что ты и Кроха вернулись в Мэдисон. Но сейчас, пожалуйста, пустите меня на улицу с моими друзьями.

— Говард, ты что-то скрываешь от меня?

Говард моргнул и улыбнулся:

— «Не более чем легкое мерцание сумерек».

— Откуда эта цитата?

— «Пари миссис Пемброук», Ламар Ван Гунден. «Перманент Пресс», «Нью-Йорк, Нью-Йорк», тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год. Я нашел ее за диваном в комнате отдыха, но когда заглянул туда позже — книги не было.

— Думаю, вам, джентльмены, пора проводить вашего друга в сад, — сказал доктор Гринграсс. — Когда он начинает придумывать книжки, это значит, я ему надоел.

* * *

— Он думает, я сочиняю, но книга «Пари миссис Пемброук» существовала, — сказал Говард. — Я никогда не выдумываю книги. Чтобы их выдумывать, надо быть писателем.