Темная материя - [115]

— каникулы 1953 года; дети в Милуоки, тяжело дыша, носились по школьному двору, играя в пятнашки и не обращая внимания на маленького мальчика, сидевшего в одиночестве под «муравейником»[47]. Он следил за ними одними глазами, не поворачивая головы. Совсем один на площадке, этот мальчик вдруг отвлекся, взглянув вверх на пролетающего жаворонка. В своем полете Минога знала, что мальчик — Кит Хейвард, и ее сердце больно сжалось от горя;

— легко скользнув вниз к аллее и нырнув в узкий переулок, жаворонок стал круто снижаться, заливаясь песней, над пабом «Кэмден»: Лондон, 1976 год. Люди сидели за круглыми столами, беспорядочно расставленными между деревьями в кадках, улыбающаяся смуглая женщина ткнула в плечо мужчину в черном свитере, который с удивлением и радостью вскочил на ноги и с улыбкой показал на впервые в жизни увиденного или услышанного жаворонка;

— год 1958-й; она покружила над головами жителей индейской деревни, которые глядели вверх в недоумении, а тощий американец в кожаной куртке, бывший до этого в центре их внимания, положил ладонь на белобрысую макушку, задрал голову и как будто пришел в восторг;

— летом 1957-го она парила над симпатичным бассейном на заднем дворе в Фокс Пойнт, штат Висконсин, где угрюмого вида двенадцатилетний мальчик с заметным вдовьим мыском, сунув правую руку в плавки и лаская себя, поднял левую, и будто бы целясь в нее указательным, дважды спустил «курок» большого пальца;

— жаворонок пронесся по сверкающему проходу и ворвался в будущее, зависнув над Большой лужайкой и замком Бельведер в Центральном парке Нью-Йорка специально ради мужчин и женщин средних лет, прогуливающихся по тропинкам, — сверху люди выглядели как бусины в ожерелье. Орнитологи ахнули и полезли рыться в ноутбуках, искать камеры, мобильники, чтобы запечатлеть появление невиданного, невероятного и готового вот-вот исчезнуть;

— вираж в холодный, мертвый уголок будущего, где под нарисованным солнцем на нарисованном небе тощий повзрослевший Ботик Боутмен, которому вскоре предстояло пережить самое худшее событие в жизни, посмотрел недоуменно на нее с бетонной полоски между причалом и длинной лужайкой с двумя прямыми линиями коричневых отпечатков ног. Отпечатки принадлежали ему и этому, из недособак с остроконечными белыми пластиковыми зубами, которые отражают лунный свет, как оголенная кость; на одну жуткую секунду она увидела свое отражение — маленькую коричневую птичку с распростертыми крыльями — в глазу на мерзкой неповоротливой собачьей морде; из гвалта скрипучих голосов стальной тенор протрубил: «Мне надо то же, что и тебе».

Содрогнувшись, Минога полетела прочь, ручеек ее песни прервался так резко, что там, внизу, на лугу, Гути бросил на нее полный ужаса взгляд. Потрясение и смятение от нарисованного неба и почти полностью мертвого мира под ним, пластиковые зубы собачьего чучела, тревога Ботика, железный тенор, и его агрессивное утверждение, и страх Гути за нее швырнули Миногу едва не кувырком в калейдоскоп кадров:

— стоя перед своим бесполезным верстаком, ее отец уронил рюмку, та ударилась об пол и плеснула виски на ноги маленькой Миноге;

— невидимый, преследуемый мухами Полуденный демон лениво склонился над купленной в секонд-хенде детской кроваткой, и младенец Колби Труа, братик Миноги, вздрогнул разок и испустил дух;

— голова Роя Блая взорвалась, разлетевшись клочьями волос и окровавленными мозгами на тропе в джунглях Вьетнама;

— квартира на Восточной Седьмой улице, Минога с Ли Гарвеллом развалились в креслах: она вернулась домой с работы в баре, он впервые за день оторвался от стола, они читают вслух друг другу из книги «Реки и горы». Еще зрячая Минога и Ли Гарвелл были бездумно счастливы в тот год, до начала великих проблем, с которыми столкнутся вместе и по отдельности;

— последним кадром была залитая солнцем Стейт-стрит ранней осенью и большое грязное окно закусочной «Тик-так», через которое Минога, уже никакой не жаворонок, а просто пылинка, летящая над тротуаром, смутно видела себя и друзей: все подались к сухопарой фигуре, что-то им рассказывавшей. В этом кадре видимость была не очень, но она различила Кита Хейварда, с которым должно произойти что-то поистине ужасное, но не раньше, чем она многое узнает о нем.

* * *

На темнеющем лугу, с которого ее частичка-душа отважилась унестись, Минога стояла рядом с Гути Блаем и наблюдала за разгулом духов. Поза и потрясенное выражение лица Мэллона говорили, что вторжение застало его врасплох. Вместо величайшего триумфа Мэллон стоял столбом и ругался. Он выглядел измученным и неподготовленным: актер, которого вытолкнули на сцену раньше, чем он выучил роль.

Минога, не переставая тревожиться за Кита Хейварда, поняла, что Мэллон видел вокруг себя мерзкий оранжево-красный туман и сотни свирепых собак. Из картины безумия, развернувшейся перед Спенсером, разум его успевал выхватывать лишь мимолетные фрагменты. Он понятия не имел, насколько грандиозен его провал. Там, перед Доном и студентами, бесчинствовало нечто вроде пьяного цирка, дикая вечеринка на какой-то холодной удаленной планете, населенной созданиями из сверкающего жидкого металла. В атмосфере разгульного празднества сумасшедший король ездил кругами, шатаясь, верхом на медведе; орущая королева целилась длинной палкой в людей, адресуя им проклятия, точно так же, как двенадцатилетний Бретт Милстрэп целился из воображаемого пистолета в жаворонка-Миногу. Безликая королева, двигаясь будто по спирали, приблизилась к Миноге, опустила серебряный жезл и начертила «галочку» в воздухе. Совершенно безболезненно маленькая холодная капсула ударила в правый глаз Миноги и стремительно скользнула внутрь, как ныряльщик в омут. И тотчас растворилась.