Темная кровь: Пробуждение - [5]

— Что случилось? — пробормотала я.

Воспоминания действительно нахлынули на меня, хотя пока это были лишь разрозненные обрывки моей бывшей реальности. Я вспоминала слова, вспоминала назначение отдельных предметов, но события оставались все так же покрыты темной пеленой. Единственное, что вспоминалось отчетливо, так это мое тело в ванной, где теплая вода смешивалась с кровью, а потом отражение в зеркале, которое несомненно было моим и все же не могло принадлежать мне по какой-то до сих пор не ясной мне причине.

Вспомнив о нем, я поднялась с постели, все еще чувствуя слабость в ногах. Кирилл подался вперед, будучи готовым поддержать меня в случае падения. Но этого не потребовалось. Довольно неуверенно, но у меня все же получилось сделать несколько шагов. Оперевшись о спинку кресла, я уставилась на все такое же бледное и измученное существо, которое видела там в прошлый раз. Только на сей раз болезненная худоба исчезла. Теперь это был человек, который просто долго болел. Под глазами лежали круги, губы были едва ли розовее кожи лица, но все же я явно шла на поправку. А еще… Еще что-то во мне изменилось. Поначалу перемена казалась слишком неуловимой, но вскоре в памяти моей яркой вспышкой пробежала сцена.

Кирилл подходит ко мне и приподнимает мои волосы. Мои волосы! Они ведь были значительно короче, едва ли достигая плечей. Сейчас же они мягкими темными волнами струились едва ли не до пола.

— Что происходит? — вновь тихо спросила я, терзаемая какой-то внутренней жаждой истины. — Что со мной? Я больна?

— Была больна, — ответил мне Кирилл, приближаясь и обнимая меня за талию.

Как раз вовремя, потому что ноги больше не держали меня.

— Так долго? — спросила я, жадно ловя его взгляд. — Когда у меня успели вырасти волосы?

— Нет, недолго, — его пальцы пробежали по моим локонам, на удивление гладким и блестящим, если учесть, сколько времени я провела в постели, совершенно больная. — Просто теперь они станут расти быстрее. Гораздо быстрее, чем раньше.

— Почему? — вопрос звучал неимоверно глупо, но я не могла его не задать.

Кирилл ухмыльнулся. Улыбка его не была доброй, но почему-то теперь я знала, что все зло, которое было в нем, ничем не грозит лично мне.

— Потому что все в тебе обновляется, когда ты получаешь то, что хочешь, — и он поднял свою руку, поднося ее к моим губам. — А хочешь ты этого…

И, забыв обо всем от одного его намека, я вся раскрылась навстречу тому, что он назвал моим желанием, но что на самом деле теперь было моей глубинной потребностью. Я пила его кровь.

Вот так-то и произошло мое перерождение в вампира.

Чуть позже, когда сознание мое окончательно прояснилось, Кирилл долгие часы потратил на объяснение всех произошедших со мной метаморфоз.

Почти все по-настоящему древние культуры мира хранят память о какой-то величайшей давней катастрофе, которая навсегда изменила облик нашей планеты и существ, живущих на ней. Те времена смутно помнятся самыми древними из вампиров, сохранившись в их преданиях. Возможно, когда-то все они были людьми, но вследствие либо странных мутаций, либо заражения каким-то вирусом превратились в нечто большее, чем просто человек. Некоторые человеческие способности оказались ими потеряны — например, способность зачинать детей, но большинство развилось до такой степени, что вполне могли сойти за сверхъестественные. Мы могли преодолевать закон земного тяготения с гораздо большим успехом, чем люди — совершать невероятные по своей высоте и длине пряжки, падать с огромной высоты без риска что-либо повредить и т. д., мы могли стремительно двигаться, наши слух и зрение были обострены почти до невероятия. К тому же, как сказал Кирилл, бессмертие давало нам возможность пронаблюдать за тем, что могло бы произойти с обычными людьми, если б их жизни были длиннее. При условии, что вампир был достаточно любопытен и наблюдателен, со временем он мог стать невероятно проницательным, а в дальнейшем научиться читать мысли. Конечно, никто из нас не слышал их в буквальном смысле, но, слыша стук сердца и пульсацию крови по артериям, соотнося их с мимикой человека, можно было почти наверняка определить, что же сейчас его занимает. Так же вампиры овладевали даром внушения, который можно было преобразовывать в дар исцеления. Словом, возможности были почти безграничны.

Несмотря на это, вампиры вовсе не занимались теми вещами, которыми должны были бы. Они не вершили судьбы рода человеческого и не находились на вершине пирамиды власти. Им это было настолько же неинтересно, насколько неинтересно человеку править, допустим, стаей кроликов. Они просто жили среди людей, наслаждаясь своим бессмертием. Кто-то ударялся в исследования, кто-то просто тешил свое эго, становясь финансовым магнатом, кто-то принимал решение стать знаменитостью — все зависело только от желания.

Собственных законов у вампиров было очень мало. Правили ими старейшины, о существовании которых знали все, которых, возможно, многие видели, но никто не знал, кто же они на самом деле. Была группа вампиров в Осло, которая передавала их волю. Если находились несогласные, их очень быстро уничтожали. Сила старейшин была настолько велика, что даже трехтысячелетним вампирам было не справиться с ними. Хотя, о возрасте среди нас говорить было непринято. Испив крови старшего, ты и сам делался сильнее. В этом легенды не лгали. В средние века некоторые достаточно зрелые вампиры объединились в секту, члены которой проводили целый ряд кровавых ритуалов, направленных на выработку коллективного сознания. Такая группа вампиров представляла собой страшную силу, которая использовалась для поимки вампиров более древних и испития их крови до последней капли. После этого истощенный и ослабленный древний уничтожался. Секта действовала настолько тайно, что плоды ее деятельности стали заметны лишь спустя десятилетия. Старейшины и их сторонники со временем нашли и истребили всех, кто хотел увеличить личное могущество не за счет собственного возраста, а за счет тех, кто был вампиром дольше их. Однако, тема возраста с тех пор стала табу. Навсегда научившись опасаться более молодых, древние вампиры всячески скрывали свой возраст. В частности, старались выглядеть как можно более современно, чтобы по одежде и предпочтениям в окружающей обстановке невозможно было сказать, в какую эпоху они родились.