Темная кровь: Пробуждение - [48]

Но он не сделал ничего, чтобы мой страх усилился. Напротив, его рука обвилась вокруг моей талии так, как мне и хотелось. А в глазах его вдруг вспыхнул огонек, который никогда не появлялся там раньше. Я едва успела осознать, что на самом деле он никогда не считал меня ребенком, несмотря на все то, что говорил.

— Итак, я продолжу, пожалуй, — сказал он как-то проникновенно. — Ты способна все услышать или близость ко мне на тебя слишком отвлекающе действует?

— Нет! — это слово само собой слетело с моих губ.

Он снова усмехнулся, слегка насмешливо. Но его рука придвинула меня к его телу еще ближе.

— Ты умеешь материализовать тьму, — сказал он вдруг. — Можешь сделать ее плотной? Достаточно плотной, чтобы ударить вот по той колонне?

Я удивленно уставилась на него. Да, Кирилл с самого начала учил меня сжимать тьму до состояния материи, чтобы делать из нее покров для своих ночных путешествий. Позже он сам настоял, чтобы я использовала тьму как сидение, позволявшее мне словно парить в воздухе. Но ударить?

— Тьма — основное оружие вампира, — напомнил мне он, хотя понимал, что я уже была неспособна когда-либо забыть его слова, когда услышала их впервые. — Но неонаты используют ее только как защиту. И не раньше, чем через несколько десятилетий после своего обращения, как наступательное оружие. Однако я хочу, чтобы ты сейчас собрала тьму воедино и ударила по той колонне. Давай!

— Но…

— Ты сможешь, — прервал он мягко мою попытку усомниться в собственных силах. — Я создал тебя вопреки всем законам, которые запрещают обращать ведем, да еще из такого сильного клана, как твой. Я не пил кровь людей, когда обращал тебя. Изначально людьми питалась Соэрен. Спустя время, необходимое на то, чтобы эта кровь преобразовалась в вампирскую, ее пил более сильный Марк. И только после этого — я. Никто и никогда не получал при обращении подобного. Ты должна была стать сильной уже только потому, что тебя создавал некто, проживший в теле вампира столько, сколько я, и получивший от времени такую силу. Но я не хотел ограничивать тебя даже этим. Из всех тех сил, которые было возможно собрать воедино, ты получила все и даже больше. А потому сейчас ты — единственная на земле, кто не пробыв и года вампиром способен на то, чего иным нужно ждать столетиями. А потому…

Его речь звучала так вдохновенно, что я не смогла не подчиниться. Бывают приказы, ради исполнения которых ты используешь даже те способности, о владении которыми сама не подозревала. И сейчас, когда Кирилл говорил со мной так, я не могла не сделать того, что он хотел. И неважно, возможно ли это в принципе, ведь я обязана!

Тьма стекалась к моим рукам из всех уголков, куда не попадал свет луны и отблески горящих вдали электрических огней. На ее месте оставалась какая-то несветлая не-пустота, сродни той, через которую вел меня Кирилл. Она пугала, она словно пульсировала и жила своей собственной разумной жизнью. Шагни в нее, и уже не вернешься. Однако сейчас это было неважно. Сейчас было важно собрать ту тьму, которую я только могла и сгустить ее настолько, чтобы сделать осязаемой. Пораженная, я наблюдала за тем, как передо мной вырастает темный, медленно вращающийся шар, постепенно уменьшающиеся в диаметре.

— Двигай его, — буквально промурлыкал мне на ухо Кирилл. — И одновременно ускоряй. Так, как ты сама делала бы это, только оставайся на месте. Иногда это бывает тяжело. Так и тянет самой броситься к пункту назначения, а не двигать туда…

Предметом это назвать было сложно. Но суть он объяснил. Сосредоточившись, я швырнула сгусток тьмы в указанную Кириллом ранее колонну.

Эффект был потрясающий. Темный шар на огромной скорости врезался в бетонный столб. Каменные осколки разлетелись на несколько метров вокруг, а железные конструкции, заключенные внутри, смялись под силой удара. Поскольку колонна стояла на самом углу недостроенного этажа и поддерживала бетонную плиту крыши, та, вследствие деформации конструкций, со странным звуком накренилась, опустившись на несколько сантиметров вниз. Я непроизвольно взвизгнула, испугавшись, что каменный свод сейчас обрушится и ринулась было в сторону со всей той скоростью, на которую только была способна.

Кирилл расхохотался и без каких-либо видимых усилий удержал меня на месте.

— Все в порядке, милая, — сказал он мне, сквозь смех, — не вырывайся так. Поверь, крыша пока останется там, где и была.

Я замерла в кольце его объятий, уверенная, что мне полагается тяжело дышать и начисто забыв, что мне незачем это делать. От этого моя растерянность только еще больше увеличилась.

— Только на людях таким не занимайся, — сказал Кирилл, прижавшись щекой к моему виску, — получится слишком демонстративно.

— А днем я тоже так смогу делать? — заговорило во мне любопытство.

— Не только сможешь. Ты уже можешь. Но только все равно не надо. И практиковаться в людных местах я бы тебе тоже не рекомендовал. Думаю, что в ближайшее время мы станем почаще выбираться в глушь, и уж там-то ты нашвыряешься тьмой столько, сколько захочешь.

У меня внутри все замерло от мысли, что Кирилл остался мною доволен, и что теперь мы сможем больше времени проводить вместе. Может все наконец-то встанет на свои места? Ведь недаром он ведет себя так ласково.