Темная харизма Адольфа Гитлера. Ведущий миллионы в пропасть - [7]
Как же нам лучше понять действия Гитлера в тот период? Возможно ли, что его молчаливая поддержка социалистической революции в Баварии была просто уловкой? И что в глубине души он не менял своей приверженности ультраправым политическим силам, а просто плыл по течению, а может, даже действовал как шпион, пытаясь как можно ближе узнать противника? Безусловно, если бы с подобным вопросом обратились к Гитлеру, он дал бы именно такое объяснение. И был бы чрезвычайно оскорблен предположением, что в тот исторический момент он, как и множество других обычных людей, жил по принципу: что будет, то будет.
Как бы то ни было, нет никаких весомых свидетельств, что в течение первых послевоенных месяцев Гитлер вел тонкую макиавеллиевскую политику, скорее — наоборот. Капитан Карл Майр, начальник отдела, отвечавшего за пропаганду и работу с прессой в штабе, глава военного «информационного» департамента в Мюнхене (в задачи которого входило «перевоспитание» солдат после социалистической революции), встретил Гитлера весной 1919 года, и его характеристика звучит предельно ясно: «В то время Гитлер был готов связать свою судьбу со всяким, кто взял бы его под крыло. Лозунг „Германия или смерть“, который впоследствии так часто будет использоваться в гитлеровской пропаганде, был в то время чужд его духу. Он сотрудничал бы с евреем или французом, как с арийцем. Когда я впервые встретил его, он напоминал уставшую бродячую собаку в поисках хозяина»>‹21›.
Майр был выдающейся личностью. В дальнейшем он перешел из ультраправого крыла германской политики в социал-демократы и стал яростным противником Гитлера. В конечном итоге он умер в нацистском концентрационном лагере в 1945 году. И хотя некоторые из его более поздних нападок на Гитлера кажутся сильно преувеличенными, порой на грани фантастики (он утверждал, например, что Гитлер был настолько глуп, что не способен был даже сам писать свои речи), его впечатления от первых встреч с Гитлером в мае 1919 года не вызывают сомнений. Фактически они дают наиболее убедительное объяснение поведению Гитлера в то время.
Таким образом, мы выяснили, что Гитлер никак не мог быть тонким политиком в начале 1919 года. Он был простым солдатом, подавленным поражением в войне, растерянным и неуверенным в своей собственной дальнейшей судьбе, жаждущим продержаться в армии как можно дольше. Ведь армия была его единственным домом, кровом и потенциальным местом работы. Однако его сложно назвать и «чистым листом». У Гитлера уже появились определенные политические принципы — такие как пангерманизм, — а время, проведенное в довоенной Вене, оказало на него опасное антисемитское влияние. И именно те несколько месяцев работы агентом Майра по «перевоспитанию» солдат помогли Гитлеру отточить свои мысли.
В обязанности Гитлера входили беседы с солдатами об опасностях коммунизма и преимуществах национализма. Чтобы обучиться этому ремеслу, Гитлер прошел специальный курс в Мюнхенском университете с 5 по 12 июня 1919 года. Здесь он прослушал множество лекций, включая циклы «Политическая история войны» и «Наша экономическая ситуация»>‹22›, — все они были выдержаны в «правильном» духе антибольшевизма. По общему мнению, Гитлер охотно впитал эту науку, а затем — в августе — выплеснул свои «познания» на других немецких солдат в лагере близ города Аугсбурга.
В этих выступлениях Гитлер, в частности, дал выход своим антисемитским убеждениям, увязывая евреев с большевизмом и Баварской революцией. Мысль эта не была оригинальной — в то время подобное мнение было популярно в среде немецких ультраправых экстремистов. И именно это примитивное отождествление иудаизма и коммунизма послужило источником большинства антисемитских предрассудков, возникших после Первой мировой войны. «Люди, которых отправляли в Баварию для создания [коммунистического] режима Советов, — говорил Фридолин фон Шпаун, еще один убежденный антисемит, — были в большинстве своем евреями. Достаточно посмотреть на их имена. Из опыта России мы знаем, какие влиятельные позиции занимали там евреи… Теорию марксизма также создали евреи [то есть Карл Маркс], а на нее, как известно, опирался Ленин»>‹23›.
Ранее Гитлер наслушался жесткой антисемитской риторики — от бургомистра Вены Карла Люгера, например. Однако, невзирая на убеждения, изложенные в «Майн кампф», нет никаких свидетельств того, что он был антисемитом еще во время войны. Ясно, что к августу 1919 года он стал убежденным антисемитом, ведь до этого он посещал лекции, организованные Майром, а также мог наблюдать настроения людей, живших в Мюнхене, и именно так отреагировавших на недолгую Баварскую советскую республику, созданную в их родном городе.
Как бы там ни было, с этого времени Гитлер, похоже, уже не ломает комедию относительно своего увлечения антисемитизмом. Он выражает свои взгляды со страстью и упорством убежденного сторонника этой теории.
