Темная гора - [65]

Ступенек оказалось немного, а когда они ступили на пол, Родот чиркнул огнивом и запалил масляный светильник, висевший на крюке. Медон помотрел на лестницу без перил, потом глянул вверх. Если бы старец не поймал его, то он скатился бы прямиком сюда, напоровшись на острый крюк, торчащий из стены. Он поежился от неприятной мысли и нырнул за Родотом под низкую арку.

После того как старец зажег новые светильники, Медон долго крутил головой, пытаясь сообразить, для каких надобностей предназначено это помещение, и почему в колоннах, что в беспорядке тянулись от пола к потолку, вырезаны сквозные круглые отверстия. Ну а то, что находилось в центре зала, вообще ни на что не походило. С галереи, опоясывающей зал, была видна причудливая решетка, составленная из лотков. Под решеткой разинули жадные пасти широкие воронки, чьи изогнутые узкие концы нависали над длинными желобами.

Впору было удивиться, но после всех чудес и диковин, которые Медону довелось увидеть во время плавания, его беспокоило лишь странное чувство, будто он знает истинную сущность этого блистающего красной медью хозяйства. Более того, стоит сейчас немного взбодриться хотя бы глотком божественной влаги, и он вспомнит, как им пользоваться…

Между тем Родот, резво обходя галерею, оставлял за собой открытые дверцы, за которыми обнаружились ниши. Когда старец вернулся к Медону и распахнул последнюю дверцу, в нишах блеснули полосы бронзовых полок. Но не шкатулки с металлическими пластинами увидел там Медон, а деревянные шары, каждый размером с голову ребенка. Шары удерживались на полках тонкими изогнутыми штырями. Подойдя ближе, он заметил, что дна в нишах не было, а темные дыры в полу по размерам были чуть больше шаров.

Старец взял с полки шар и протянул его Медону. Шар оказался тяжелым, гладким, а на его поверхности был начертан знак, подобный одному из тех, что встречались Медону на «Харрабе».

— Каждый знак здесь означает слог, — пояснил Родот, — а слогу в нашем языке соответствует одно или несколько понятий, в зависимости от предшествующего или последующего слога. Но это лишь для письмен — устная речь гораздо проще. То, что ты видишь внизу, — он указал на странное устройство, как раз совокупляет один прекрасный случай с другим, идущим сверху. А когда то, что вверху, входит в отношение с тем, что внизу, и наоборот, читающий или толкующий письмена уподобляется божественной воле, той, что обращает возможное в неизбежное.

— Мудрость твоя безмерна, — тоскливо пробормотал Медон, опасливо поглядывая вниз. — Однако и наши жрецы немало преуспели в толкованиях — по внутренностям животных, по дыму и огню, птиц полет тоже о многом говорит…

— Не говори мне о жрецах! — вспылил старец. — Суетные и корыстные обманщики! Довелось мне общаться с ними. Каждый своего бога хвалит, но готов при случае кадить иным богам, за хорошую цену, разумеется. Один, правда, был хорош и крепок в вере, но уж больно свиреп: того нельзя, этого нельзя, а об этом и говорить не смей! Но не о гаданиях я говорю, высокомудрый! Вот, смотри…

Родот прошествовал мимо створок, разглядывая надписи на них, а потом выбрал шар и подозвал Медона.

— Здесь начертан слог «ун», что в одних случаях означает гору, в других краску для вышивальщиц по коже, а прочие не стоят упоминания. Я выпускаю его из рук, предоставляя случаю сказать нам нечто…

С глухим стуком шар упал в отверстие и сгинул. Медон наклонил голову, ожидая услышать из дыры какой-либо звук, пригодный для толкования, но оттуда ничего не доносилось. Недоуменный взгляд, которым он хотел одарить старца, скользнул в пустоту. Родот уже быстро и бесшумно сошел по узкой лесенке к решетчатому сооружению.

Снизу это диво оказалось еще причудливее. На большую ось, выпирающую из пола, друг на друга были насажены… огромные колеса, решил Медон, но только без ободов, да к тому же еще спицы причудливо изгибались в разные стороны, словно боевая колесница титанов угодила в земляную ловушку и разбилась вдребезги. Отсюда было видно, что выходящие из ступиц широкие лотки из золотистого металла имеют множество прорезей и отверстий. Под нижним «колесом» Медон разглядел стоящие по кругу небольшие сосуды из бронзы.

— Сильный раб легко приводит в действие мегамонадос, — сказал Родот, проведя ладонью по гладкой поверхности спицы. — Но мы с тобой управимся вдвоем. Помоги мне!

Старец ухватился двумя руками за край желоба одной из нижних спиц и принялся толкать ее. С мягким скрипом колесо стронулось с места, а когда Медон, отложив к стене посох, подскочил к другой спице, то дело пошло веселее.

Все четыре ступицы хоть и сидели каждая на своем выступе, но по мере того, как раскручивалось нижнее колесо, постепенно начали вращаться и верхние. Потом Родот шустро отскочил к стене, а Медон, почти не хромая, обежал полный круг и присоединился к нему.

Колеса вращались одни быстро, другие медленнее. Тяжело дыша, Медон смотрел, как старец шевелил губами и водил пальцем, будто считал невидимых овец, а потом поднял руку и потянул за свисающую с потолка цепь. Над головами у них щелкнуло, Медон заметил, как в отверстиях пустотелой колонны мелькнуло что-то темное, а затем из изогнутой наподобие ракушки трубы выкатился деревянный шар и попал точно на ступицу верхнего колеса. Покатился по желобу, провалился в одно отверстие и попал на другую спицу, оттуда еще ниже и, наконец, свалился в бронзовый сосуд. А тут и колеса прекратили свое вращение.