Тэмми и ледяной дракон - [31]

Гоблины почти добрались до леса. Они были так близко, что их огромные ножищи уже коснулись теней самых высоких деревьев. Только тут терпение Гримскалки подошло к концу. Запрокинув голову, она ринулась вниз, выдыхая ледяное пламя. Языки пламени коснулись земли и тут же застыли. Ледяная стена отрезала гоблинам путь к отступлению.

Первый «выстрел» оказался предупредительным.

Гримскалка снова поднялась в воздух, а гоблины опять принялись ссориться, падать и толкаться. Теперь они уже не интересовались чужой добычей, а покрепче вцепились в собственную и кинулись в обход стены.

Но им было уже не уйти. Гримскалка камнем рухнула вниз. Вспыхнуло голубое ледяное пламя, послышался рев — и все застыло. Одним дыханием Гримскалка поймала всю гоблинскую армию и похоронила ее под толщей голубого льда. Некоторые гоблины были так глубоко вморожены в лед, что казались призраками. Другие, очутившиеся ближе к поверхности, удивленно воздевали руки, крик замерз на их губах, а рядом застыло выпавшее золото.

Гримскалка, довольная и усталая после долгого ночного перелета, вернулась на свою гору. Она обвилась вокруг нее, как вокруг подушки, и закрыла глаза.

Зеленые лучи погасли, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шепотом ветра… И вдруг Тэмми услышал еле слышный скрежет выдвигаемого из ножен меча. Он резко обернулся, но было уже поздно. Оловянный Нос стоял с обнаженным мечом в руке, Ледокус вскочил на скалу и припал к ней, приготовившись к броску.

— Это что, какая-то шутка? — закричал Тэмми. — Ты дал слово, Оловянный Нос! Ты дал слово, и мы заключили перемирие!

Тускло сверкнула ледяная усмешка.

— Я не нарушил слова. Я обещал хранить перемирие до появления новой полной луны. Что ж, посмотри вверх, мальчик. Посмотри в глаза Ледокуса. Разве ты не видишь в них две полные луны? В каждом его глазе отражается луна.

Сой в отчаянии тряхнул головой и простонал:

— Надо было сразу догадаться! Надо было бросить его там в сетях.

— Ты очень злой, Оловянный Нос! — вскричала Агна.

— Мой меч еще злее, как и зубы Ледокуса. Если не хотите лишних неприятностей, делайте то, что я вам скажу. Ты, мальчик, прикажи своему медведю замолчать, его рычание нисколько не пугает меня, но сильно раздражает. Ты, волшебник, положи свою палочку на землю. А остальные пусть бросят свое оружие, да так, чтобы я видел. Быстрее! Почему ты стоишь и ухмыляешься, мальчик?

— Потому, Оловянный Нос, — ответил Тэмми, — что вы опять поторопились. Это вам придется бросить оружие. И вы будете следить за поведением своего зверя. Оглянитесь.

— С какой стати? Что я там увижу? Скалы? Небо? Снег?

— Я вовсе не скала, — раздался громкий голос, — хотя довольно крепок.

— А я не небо, — подхватил второй голос, — хотя кое-кто должен смотреть на меня снизу вверх.

— А я не снег, — закончил третий голос, — хотя могу заморозить твою кровь.

Скованный доспехами, Оловянный Нос неуклюже повернулся, и с изумлением увидел головы, выглядывающие из-за каждой скалы над ущельем. Его окружала целая армия детей, и все их луки и стрелы были направлены на генерала и его волка. Один из мальчиков выскочил из-за укрытия и, подбоченившись, поглядел на Соя. Это оказался Мо. Только Мо мог быть таким безрассудным! Радость Соя немедленно уменьшилась.

— Что ты тут делаешь, Мо? Ты должен отдыхать. Ты должен беречь себя… — тут у него кончились слова, и он в отчаянии добавил: — Порой мне кажется, что во всем твоем теле нет ни одной разумной кости!

— Не ворчи, маленький братец. Я уже тысячу раз слышал эту песню от Оллы! Я совершенно здоров. Честно. Могу перекувырнуться через голову, хочешь? Кроме того, разве я мог оставаться в постели, когда ты тут сражаешься с драконами и гоблинами?! — он расхохотался. — Ну, признайся, маленький братец, неужели ты не рад меня видеть? — Он спрыгнул со скалы и только тут заметил Оллимуна. — Спасибо вам, волшебник, вы очень хорошо меня вылечили! Честно сказать, мы шли за вами по пятам с того самого дня, когда вы уехали, и давно догнали бы, если бы не эта ужасная буря.

— Даже если ты был у меня в долгу, ты с лихвой расплатился, придя нам на помощь, — вежливо ответил Оллимун.

Мо перевел взгляд на Оловянного Носа.

— А, это вы о нем! Но у меня личный счет к его волку! Может быть, стоит сделать из этого чудища меховую куртку, а хвост привязать на капюшон для смеха?

— Пока ты решаешь, стоит или не стоит, брось-ка сюда веревку, — проворчал Оллимун. — Я уверен, Оловянный Нос великодушно согласится связать пасть своему волку, чтобы тот больше никого не укусил. Берегите пальцы, Оловянный Нос. Я никогда не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.

Оловянный Нос с ненавистью посмотрел на него, но повиновался. Ледокус в бешенстве мотал головой, пытаясь сбросить веревку, и Мо велел Оловянному Носу затянуть ее потуже.

— Так гораздо лучше, — решил он, осмотрев работу.

— Я должен сказать несколько слов, — шепнул Оллимун Тэмми. — Помоги-ка мне взобраться на эту скалу!

Тэмми подал волшебнику руку, и тот вскарабкался вверх. Убедившись, что его видят все, он заговорил, и громкий голос разнесся по поляне.

— Послушайте меня, все! Сегодня мы остановимся на ночлег в замке, а завтра утром вы отправитесь в свою деревню. Но я хочу предупредить вас. Если вы хотите благополучно добраться домой, ни в коем случае не прикасайтесь к сокровищам, которые увидите на снегу! Если вы не устоите и подберете хотя бы крошечную безделушку, вы навлечете на себя проклятие дракона.