Тем временем - [2]

Но вот борьба окончилась — финалом, наихудшим изо всех возможных. Программа «Итоги» переползла с канала НТВ на канал «ТВ-6». После чего, в одночасье, потеряла массового зрителя. Все, вроде, было как прежде. Оппозиционность. Независимость от власти (при зависимости от олигархов). Сосредоточенность на политических проблемах. А зритель начал ускользать, аудитория — сужаться. Гипноз утратил магнетическую силу. Случилось то же, что и с программой «Взгляд»; исчезнув на секунду и тут же возобновившись, «Итоги» оказались невостребованными. Прежде чем новые властители дожали ситуацию до желанного итога. А «Зеркало» постепенно было смикшировано до нуля. Николай Сванидзе в личном качестве остался на экране, а его былой формат растворился в непроницаемой темноте отключенного телесигнала.

Что же было дальше? Дальше было «Намедни». Несмотря на то, что на других каналах делали добротные и важные программы, именно обновленное парфеновское зрелище стало центровой программой нового телевизионного времени. Это был журнал — как «Зеркало». Там, среди прочего, жестко говорили про политику. Как в «Итогах». Но размышляли не о том, что с нами происходит. И не о том, что они делают с нами. А о том, что нам сегодня интересно. Как Потанин катается в Куршевеле. Как Гергиев дает премьеру в Мариинке. Как бомжуют в старом «Москвиче» немолодые люди. Как фальсифицируются выборы в Чечне. Как собирается клуб молодых самоубийц. Что Путин говорит, пока его снимают для дежурного отчета (сурдопереводчкики умеют читать по губам.) Глянцевый образ ужасного времени — вот что давал Парфенов молодому зрителю, понимая, что без целлофанирования политика теперь не продается. А общественная тема не продается даже в целлофане.

Его «Намедни» было сделано еще профессиональней, еще совершенней, еще красочней, ярче и дороже, чем были сделаны «Итоги». Разброс тем стал еще шире. Но ракурс — уже. И аудитория — отчетливей. Он не мог себе позволить роскошь (даже если бы хотел) работать на всех, как это делали создатели «Взгляда». Или хотя бы на городское меньшинство среднего и старшего поколений — в отличие от «Зеркала» с «Итогами». Страна уже пошла сословной трещиной, раскололась по возрастам, доходам, устремлениям. И центровую программу имело смысл адресовать не всем, а только центру. Молодым, активным и продвинутым. Которых не волнует, что из нас получится. Не задевает то, что важно. А занимает то, что интересно. Остальным предложено смотреть качественные «Вести» и некачественное «Время»[1], честную «Неделю» с Марианной Максимовской или же, напротив, программу Пушкова.

Продвигаясь от «Взгляда» к «Намедни», телевидение наращивало мастерство монтажа и съемки, чувство формата, цвета, звука. И все непоправимее теряло вкус к дискуссии о том, кто мы такие и куда идем. Это все вопросы дилетантские, наивные, в самом точном смысле слова взгляд и нечто. Вызывают скепсис, легкое презрение. Профессионал не может по-другому относиться к дилетанту.

Но историческое время спрессовалось; Парфенов выходил в эфир совсем недолго, с 2002 по 2005. И когда, в результате внутрикорпоративного скандала был уволен, повторилась прежняя история. Еще вчера его проект был жизненно востребован. А сегодня все живут без этого проекта, как будто бы его и не было. И смотрят нечто иное.

Что?

Снова уклоняясь от оценок, от личных симпатий и антипатий, должны признать: на центровую роль (не значит — лучшую) после выпадения Парфенова из телевизионного ряда стал претендовать Владимир Соловьев. Который до сих пор талантливо работал на подхвате. Его «Дуэль», переименованная на НТВ и ставшая теперь — «К барьеру», была всего лишь игровой добавкой к основному блюду. Она оттеняла собою «Намедни» и дополняла «Свободу слова». Это было фоновое шоу с очевидным привкусом пародии; оно смягчало, разрыхляло серьезность Шустера и циническим кокетством добавляло пикантности Парфенову. А большего желать и не могло. Но неожиданно выяснилось, что теперь политику способен продавать не глянцевый журнал медийных яппи, а диспут по приколу. Главное условие успеха политической дискуссии — не до конца всерьез. И неважно, про что конкретно говорится. Сегодня про судьбу сиделицы Бахминой. Завтра про гомосексуалистов. Потом про третий срок и Путина. Лишь бы громокипение разрешалось как бы ни во что.

После этого Соловьев запустил программу «Воскресный вечер». Которая была построена как дайджест всех аналитических форматов на современном телевидении. Здесь имелось актуальное интервью на тему недели. Маленькое ток-шоу на четверых. Полемический диалог суровых оппонентов. Видеокомментарий ведущего. И даже развлекательный концертик на закуску. Вместе с дайджестом форматов достигался дайджест смыслов; суждения не разворачивались, дискуссии не развивались, любые мысли проворачивались, как стеклышки в калейдоскопе, образуя причудливый и безответственный узор, подсвеченный насмешкой. На любые темы, а не только политические. Как это когда-то во «Взгляде». Но с иронической ухмылкой, без малейшей веры в то, что это важно. Так… поговорили, разошлись.

Дорожка сузилась до предела; оставался один шаг в заданном направлении, чтобы телевидение, описавшее затяжной круг, вернулось в точку, из которой выходил когда-то «Взгляд». Но вернулось — как бы с изнанки, с теневой стороны. Со стороны клоунады. И это наконец-то случилось — в 2009 году. Первый канал запустил проект «Прожекторперисхилтон». Четыре талантливых хохмача подводят итоги недели, с блеском вышучивая все — от речи президента (желательно американского) до газовых конфликтов с Украиной, от Евровидения до футбола. Студия воспроизводит кухню, дизайн язвительно цитирует программу «Взгляд». Параллельно с которой, если кто не помнит, и выходил «Прожектор перестройки». Зритель получает полную картину происходящего — с набором правильных оценок, талантливо впрыснутых в шутки. Потому что все здесь не всерьез, и все серьезно; все пародия, и все подчинено задачам пропаганды; все смешалось в телевизионном доме и всех до конца посчитали.