Телониус Белк - [32]
Посмотрев на него со стороны, так и не скажешь, что это такая вся из себя музыкальная белка.
Понимать это следует так. Есть круглый дурак, есть квадратный. А вдобавок ко всему есть, конечно, сферический.
Но ничего. Рано или поздно, я разберусь во всём сам. Дойду своим умом. Всего-то и надо понять, как сочетается понятие сферы с растопыркой из пальцев, в которую сама собой превращается рука, если их не сгибать. Сейчас, моя рука чувствует себя еще большей корягой, чем в те моменты, когда я занимаюсь на саксофоне. Теперь у меня и на пианино не получается ровным счётом ничего. Добавим ещё кое-что, насчет ровного счёта. Моё безупречное «раз-два-три-четыре» страдает от этого больше всего.
— Белк, — аккуратно захожу я с другой стороны. — А что будет, когда до меня наконец дойдёт как негнущимися пальцами играть? Что будет, когда я твою школу освою? Поможет мне этот прикол в чём-то или ещё что-нибудь?
— Не знаю, — лениво отвечает Белк и берёт комиксовый журнал, — Мне не особенно помогло. Больше никто так не делает. Будем с тобой — два сапога сфера.
Как, только два? И всё? Вот это я понимаю — новость.
— Раньше как было, — невольно впадаю я в беличий поучительный тон. — Раз-два-три-четыре. И так всю жизнь. И вся жизнь вертелась по счёту раз-два-три-четыре. А тут какая-то ерунда. Пальцы ломаются. И счёт вслед за ними тоже. Ломает всё то, чему меня учили. А жизнь может тоже поломается вслед за ним
И в голове гремит гром. Потому что, сказав про жизнь, я понимаю, что уже наломал себе дров достаточно.
Мне уже страшно.
— Переучиваться всегда сложнее, — замечает Телониус Белк, словно нехотя. — А обратной дороги и вовсе нет.
Стоп. Подождите. С каких это пор я, с позволения сказать, переучиваюсь? Я-то думал, просто разучиваю новый прикол. Типа как стрелять из пистолета спиной к мишени через собственную голову, или ещё как нибудь.. Я не собираюсь на эту ерунду переучиваться.
Может, я и не музыкальный вундеркинд, каким меня хочет видеть Ботинок, но прекрасно понимаю во что ввязался. Этот Белк просто играет с огнём. Да знает ли он что такое переучиваться! Это вам не «Во саду ли в огороде» на пластмассовой дудочке разучить. Переучиваться с одной техники на другую — это же ещё года на три мороки!
— Я лучше буду как раньше играть, — твёрдым голосом оповещаю всех я.
Не только Белка оповещаю… Мне надо, чтобы все соседи меня услышали. Кудряшка, порадуйся пожалуйства за меня. И мотоциклист с детскими брекетами тоже.
— Валяй, — бурчит Белк.
— А на несогнутых — не буду. Ладно? — примирительно хлопаю по плечу в надежде что за этим не последует «Отвяжитесь!».
— Давай-давай, — отмахивается Телониус Белк.
Судя по его бесстрастному тону, чувствую, что меня снова ожидает какой-то подвох.
Тогда я подхожу к пианино и с грохотом разрешаю аккорд. Бац. Пальцы уже не сгибаются. Бац, — ударяю я еще раз, — Раз-два-три-четыре. Бац! Пальцы не сгибаются, а ровный счёт выходит каким-то хромым, с еле заметным синкопированным перестуком.
Я уже чуть не плачу. Белк не обращает на это ни малейшего внимания, листает журнал растопыренной лапой, а второй закрывается от солнца, преломляя собой тусклый ноябрьский свет. Утреннее солнце играет на каждом волоске его одуванчиковой шерсти весёлыми лучиками.
Я злюсь, но это и хорошо, что я злюсь. Быть одним сплошным комком нервов несравнимо лучше, чем быть просто… хм… комком. Может быть не быть комком — это и означает действовать как сфера? То есть я понял? Иными словами, вы хотите сказать, что Белк победил? Ещё чего не хватало! Я просто злюсь и всё!
А через пару дней моя злость сама по себе проходит. Вдобавок и проблема с комками растворяется в воздухе сама собой. Нервы, — думаю я, — мои нервы превратились в старые, покусаные крысами провода. По ним уже ничего не течёт, ровным счётом ничего похожего на электричество…
Зато теперь, накинувшись осваивать беличью ерунду с несгибающимися пальцами, я почему-то лучше запоминаю всё то, что раньше казалось второстепенным. Прежде я не мог разойтись у рояля так, чтобы пожертвовать одним ради другого. Например, разрешая септаккорд, никак не мог забыть о хроматической гамме. Всё казалось мне исключительно важным. Теперь, сконцентрировавшись на том, чтобы сделать из пальцев вязанку сосисок, я не вижу проблемы в том, чтобы запомнить последовательность обыгрывания сложной системы низов какого-нибудь разрушительного Мингуса. А потом взять, да и накрыть её любым из пассажей сумасшедшего Долфи. Любая последовательность разделывается под орех, словно сама собой. И это прекрасно.
Пусть приноровить сосиски к клавиатуре чудовищно сложно. Гораздо сложнее, чем просто сесть за рояль и играть. Зато теперь каждый удар по клавишам заставляет меня прочувствовать всё по отдельности, вплоть до мельчайших частиц и коварных кочек пунктирного ритма. Одно тянет за собой другое и вот, теперь, сложная гармония словно стелется передо мной разноцветной полосой, внутри которой всё очень наглядно. Я покоряю её левой ногой, увлёкшись посторонним делом — пальцы-сосиски превращаются в белого лебедя, чайку, подбадриваемую всеми ветрами ласточку…
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Санкт-Петербург конца XXI века. Коррумпированные власти, трущобы в границах города, митинги инопланетян за равноправие, местные новости страшат людей серийными убийствами. Проснувшись с жутким похмельем, частная сыщица Александра Зайцева берётся за новое дело, полученное от успешного бизнесмена. Он попросил найти его бывшую жену и дочь, что бесследно исчезли несколько дней назад. Вполне обычная семейная драма, но ведь и времена нынче неспокойные. Вдобавок работа девушки осложняется её крайне тяжелым физическим и психическим состоянием.
Главные герои – это люди с психическими заболеваниями, которые хотят избавиться от них и приезжают в Москву, на пробные оздоровительные курсы по преодолению своих проблем. Но попадают в руки садистом, которые ставят опыты над людьми, но к счастью им удаётся бежать. У каждого из них есть своя способность. Им нужно раскрыть тайну, почему же ставят опыты над людьми и этого никто не замечает. Ребята влюбляются, ревнуют и вскоре узнают мировую тайну о которой знает только правительство.... Содержит нецензурную брань.
Вирус, постепенно приводящей к полной деградации головной мозг человека, повсеместно охватил все уголки планеты, при этом оказывая обратный эффект на подавляющее число млекопитающих. Понимание этого факта вынудил человечество истребить зачатки конкурентного мышления во имя собственного значения. В этом, охваченном жестокостью мире, где за долгое время люди успели потерять остатки здравомыслия и выживали лишь за счет густонаселенности городов, и начнется история главного героя…
«Карвед Рок. Пригород» – это одноименный челлендж проекта «Текстовые сериалы Валентины Б.», в котором авторы фантазировали на предложенную тему. Что-то не так с этим местом. Если вы попали в Карвед-Рок, то отныне считаетесь пропавшими без вести. Для вас начинается новая жизнь в полупустом городе на побережье океана. Без любимых, родных и близких. Отсюда нельзя выбраться. Содержит нецензурную брань.
Он следовал за ней, потому что хотел обладать. Она поверила ему, потому что хотела острых ощущений. Есть поговорка, что любопытство может убить… но Валериэн Кимбл начинает понимать, что его удовлетворение может стать еще хуже. Четырнадцатилетняя Валериэн живет в эпоху, когда мерзавцы и плохие парни изображаются как романтический идеал, а герои устарели и скучны. Поэтому, когда Гэвин Мекоцци, гениальный, но странный парень-одиночка из ее школы, начинает проявлять к ней интерес после случайной встречи в зоомагазине, Вэл заинтригована.
Нет писателя более экстремального, извращенного и грубого, чем Эдвард Ли. Его мир — это мир психопатов-насильников-реднеков, демонов, одержимых сексом, и инопланетян, крадущих сперму. Приготовьтесь, король сплаттерпанка гарантированно шокирует, оскорбит и заставит вас смеяться, пока вас не стошнит…