Телохранитель для невесты - [54]

— Как самой себе. Я позвоню тебе, если мы обнаружим подозреваемых. Тебе придется их опознавать.

— То есть какое-то время я тебя не увижу?

Несколько секунд они просто смотрели друг другу в глаза. Коридор полицейского управления — не то место, где можно скрыться от посторонних взглядов. И вообще, сейчас не время и не место признаваться в своих чувствах. Да она и сама не была толком уверена, что чувствует по отношению к нему. Ей просто было мучительно трудно сказать «Прощай». Но еще больнее было смотреть ему в глаза и не видеть в них ни сожаления, ни тоски. Спокойный, едва ли не холодный взгляд.

Перед ней вновь стоял Крутой Коп. Все ясно, решил вернуться к прежнему образу. Ничего, она и с этим справится, как-нибудь переживет. После всех событий последней недели она способна справиться с чем угодно, даже примириться с тем прискорбным фактом, что в очередной раз связалась не с тем мужчиной.

И она смерила Сэма таким же спокойным взглядом:

— Найди Спектера. Я опознаю его. Только поторопись, хорошо? Хотелось бы как можно скорее вернуться к прежней жизни.

— Над чем мы, собственно, и работаем. Будем держать тебя в курсе.

— Я могу на это рассчитывать?

— Это часть моей работы, — коротко ответил он и кивнул.

Офицер Леон Пресслер был далеко не мастер риторики. Его способность вести разговор вообще вызывала большие сомнения. В течение трех последних часов молодой мускулистый коп весьма правдоподобно изображал сфинкса. По крайней мере, он практически не проронил ни слова, пока осматривал номер отеля. Самое большее, на что он был способен, — это ответить «Да, мэм» и «Нет, мэм». «Интересно, так и положено вести себя копам? — думала Нина. Или ему дали конкретные указания не трепаться попусту со свидетелями преступления?»

Нина попробовала было взяться за чтение книги, которую купила тут же в отеле, в книжном киоске, но сдалась, осилив всего несколько глав. Молчание Пресслера действовало ей на нервы. Боже, как это неестественно — провести целый день вместе с человеком в гостиничном номере и не проронить ни слова. Бог свидетель, она пыталась его разговорить.

— Скажите, Леон, вы давно работаете в полиции? — спросила она.

— Да, мэм.

— И как работа? Вам нравится?

— Да, мэм.

— А вам иногда бывает страшно?

— Нет, мэм.

— Что, прямо вот никогда-никогда?

— Иногда.

«Уже лучше», — подумала она.

Увы, офицер Пресслер пересек комнату и уставился в окно, демонстрируя явное нежелание продолжать разговор.

Нина отложила книгу и в очередной раз попыталась завязать диалог.

— Наверно, это поручение слишком скучное для вас? — спросила она.

— Нет, мэм.

— А по-моему, это скучно — сидеть весь день в отеле и ничего не делать.

— Никогда не знаешь, что может случиться в следующий момент.

— Уверена, вы готовы к любым неприятностям. — Она вздохнула, потянулась за пультом. Вдруг ей повезет с телепрограммой? Минут пять она щелкала пультом, но, не найдя ничего интересного, выключила телевизор. — Я могу позвонить? — спросила она.

— Боюсь, что нет, — ответил Пресслер и покачал головой.

— Я просто хочу позвонить на работу, предупредить старшую медсестру, что не смогу заступить на смену на следующей неделе.

— Детектив Наварро сказал: никаких телефонных звонков. Так надо для вашей безопасности. Он специально оговорил этот момент.

— И что же еще вам сказал наш добрый детектив?

— Что я должен внимательно следить за обстановкой. Ни на минуту не ослаблять внимание. Потому что даже секунды беспечности порой хватает, чтобы что-то случилось. А если с вами что-то случится… — Он замолчал и нервно закашлял.

— Что такое?

— Он, ну… шкуру с меня спустит.

— Что ж, неплохая мотивация.

— Он не со зла, просто хотел предупредить, чтобы я смотрел в оба. Не то чтобы я мог позволить чему-то с вами случиться. Я слишком многим ему обязан.

Нина удивленно посмотрела на Пресслера. Он все еще стоял у окна и внимательно смотрел на улицу.

— Что вы хотите этим сказать? Чем вы ему обязаны?

Офицер Пресслер продолжал смотреть в окно. Он так и стоял, как статуя, как будто не мог оторвать взгляда от улицы.

— Это было пару лет назад. Я тогда вел дело о домашнем насилии. Мужу жертвы не понравилось, что я сую нос не в свои дела. И он стрелял в меня.

— О боже!

— Я по рации вызвал подмогу. Наварро приехал первым. — Пресслер повернулся и посмотрел на нее. — Надеюсь, вам понятно, как сильно я ему обязан, — добавил он и снова отвернулся к окну.

— Вы его хорошо знаете? — непринужденно спросила Нина.

Пресслер неопределенно пожал плечами:

— Он отличный полицейский. Но слишком замкнутый. Не думаю, что кто-то вообще его хорошо знает.

«В том числе и я», — подумала Нина. Она вздохнула и снова включила телевизор и принялась щелкать каналами: на экране мелькали мыльные оперы, телевизионные судебные заседания и чемпионат по гольфу. Она едва ли не физически ощущала, как от напряженных размышлений у нее закипает мозг.

Интересно, что сейчас делает Сэм, подумала она. И тотчас же с горечью отбросила эту мысль подальше. Сэм Наварро сам себе хозяин. И этим все сказано.

Ей тоже нужно быть самой собой.

Интересно, чем сейчас занимается Нина? Сэм пытался не думать об этом и сосредоточиться на совещании, но всякий раз его попытки терпели крах и мысли снова уплывали к Нине. Ее безопасность не давала ему покоя. Леону Пресслеру он доверял, как самому себе. Этот молодой полицейский умен, надежен и обязан ему жизнью. Если можно кому-то доверить заботу о Нине, так это Пресслеру.