Телохранитель - [9]

Господи! Да что же она такое сделала? В чем была ее ошибка? Что, если Майкл Тротта стоял за всеми обрушившимися на нее несчастьями, за разгромом ее дома и за ужасным вчерашним телефонным звонком?

«Где деньги? Найди их, и поскорее. А иначе будешь следующей».

Что, если на его совести была и смерть Гриффина?

Человек с акцентом остановился возле двери, единственной во всем проходе. Он постучал и приоткрыл дверь так, что образовалась щелка, а потом заглянул в комнату. Она не услышала ответа, и дверь снова закрылась.

— Что? — выдохнула Алессандра.

— Придется подождать.

— Я знала, что найду тебя здесь.

Голос вовсе не походил на голос его бывшей жены. Он не хотел верить, что это она, но, подняв глаза, увидел ее сидящей на табурете за стойкой бара.

— Я звонила тебе домой. — Она обмахнулась рукой, разгоняя табачный дым, повисший между ними. — Боже, когда это ты снова начал курить?

Он еще раз глубоко затянулся, потом положил сигарету в пепельницу.

— Примерно месяца за четыре до нашего развода.

На Николь были мешковатые штаны цвета хаки и свитер, но, несмотря на это, все в ее внешности выдавало федерального агента. Ее короткие каштановые волосы были аккуратно зачесаны за уши, а косметика выглядела скромной и неброской: рот чуть тронут блеском для губ, щеки — румянами, придававшими коже свежий вид.

Джордж попытался вернуться к созерцанию Моник.

— Это мой первый выходной за много недель. Должно быть, у тебя серьезный повод, раз ты не отложила дело до понедельника.

На сцене Моник, стоя на коленях, расстегнула бюстгальтер, и он соскользнул с ее плеч. Она откинула голову назад, подставив огням рампы свои обнаженные груди с непомерно огромными сосками.

— Ой! — воскликнула Николь. — Неужели они настоящие?

Джордж кивнул:

— Мне кажется, да.

— Это Ким? — спросила она.

Он повернул голову и встретил ее взгляд — она смотрела на него с таким же вниманием, с каким он взирал на Моник. В ее светло-карих глазах таилась едва заметная печаль. Он снова переключил внимание на Моник, не позволяя себе поверить в то, что их недавний развод мог задеть и Николь — в ней была именно та бессердечность, в какой она постоянно уличала его. И что бы сейчас ему ни померещилось в ее глазах, что бы он в них ни увидел — все являлось игрой и притворством.

— Нет, — решительно возразил он. — Ким будет выступать следующей. К этому времени ты уйдешь.

Теперь Моник двигалась. Ее груди были совершенной формы — две упругие полусферы. Скептицизм Николь вполне понятен и объясним. Конечно, на помощь танцовщице пришла хирургия, скорее всего так.

— Я собираюсь подключиться к команде, разрабатывающей Тротта, — сообщила ему Николь.

— В полевых условиях? — Голос Джорджа дрогнул. — Со мной и Гарри?

Ее улыбка была полна снисходительной уверенности.

— Успокойся, большей частью я буду обрабатывать материалы в офисе. Но ты будешь сдавать их мне.

— О, должно быть, это будет весело!

— По правде говоря, главное, что я хотела обсудить с тобой, — это Гарри О'Делла. Насколько он надежен?

— Он лучший напарник, с каким мне доводилось работать.

Джордж встретился глазами с Николь — он старался донести до ее сознания тот факт, что когда-то и она была его напарником. Сколько неприятностей и осложнений это повлекло за собой!

Но Николь не клюнула на наживку.

— В департаменте психологии и психиатрии считают, что Гарри становится ненадежным. Он уже имеет устойчивую репутацию непредсказуемого, и поговаривают, что его одержимость Тротта носит личный характер.

— Для Гарри все носит личный характер — он совершенно безумен и одержим, — согласился Джордж. — И все же он лучший из нас. Я не шучу, Ник. Не изымай его из нашей группы.

Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу. Выдержав его взгляд, она кивнула:

— Ладно. Он остается. Пока.

— Миссис Ламонт, как приятно снова видеть вас!

Майкл Тротта сидел за огромным дубовым письменным столом, и первым впечатлением Алессандры от его офиса было изумление. Она представляла его офис иначе — темное дерево и черная кожа, но стены оказались светлыми, и, несмотря на отсутствие окон, комната производила впечатление светлой и полной воздуха. Везде стояли свежие цветы в вазах и комнатные растения в кадках.

Ее внимание переключилось на гигантскую собаку с оскаленными зубами, рвущуюся с цепи, которую удерживал молчаливый человек, примостившийся возле письменного стола. Алессандра следовала за мужчиной, говорившим с акцентом.

Хотя собака села, уши ее стояли вертикально, а губы были оттянуты, обнажая десны и зубы, глаза же неотступно следовали за каждым движением гостьи.

Сердце Алессандры билось так сильно, что ей стало трудно дышать. И все же ей удалось овладеть собой и улыбнуться.

— Это один из детских страхов, которые я не в силах преодолеть. Даже дружелюбные собаки пугают меня.

— Знаю, — ответит Майкл. — Но Пинки — не дружелюбная собака. По правде говоря, он натаскан на убийство. — Майкл улыбнулся. — Не желаете сесть?

Единственный стул в комнате находился в нескольких футах от Пинки. Что за нелепое имя для такого монстра!

— Благодарю вас, я постою, — ответила Алессандра.

— Пожалуйста, сядьте. — Майкл повернулся к человеку с акцентом: