Они стояли неподалеку от силосной башни, там, где дорога разветвлялась и одна из ее частей уходила к Херефорду.
– Как бы там ни было, – заметил после долгой паузы Лейланд, – вы намереваетесь замалчивать это преступление. Какой смысл? Разве в этом и заключается торжество справедливости, о которой вы говорили?
– Дело совсем в другом, – возразил ему Бридон. – Если мы с вами выложим все как есть, то, во-первых, нам просто не поверят. Тогда что толку? Во-вторых, если бы нам и поверили, то мы бы сделали бедного Уолтера Халлифорда в тысячу раз несчастнее, чем теперь. Куда лучше, если он будет оплакивать преданную жену, нежели просыпаться по ночам от мысли, что едва не расстался с жизнью, женившись на убийце.
– Так получается, вы верите в справедливость, но не в истину?
– О нет, я верю в вечные истины. Простая правда о том, что произошло в прошлом, как в данном случае. Разве кто-либо наделен особым правом говорить о ней? К тому же выглядит она слишком уж невероятно, а лично я сомневаюсь, следует ли говорить о невероятном. Это смущает людей, сбивает их с толку, делает чересчур подозрительными. В случаях, подобных этому, лично я готов и солгать, как… как полицейский.
Он бросился по тропинке к реке, избегая заходить в дом. Бридон понимал, что не сможет принести дурные вести до тех пор, пока не увидится с Анджелой.
