Тело в плюще - [45]
За дверью обнаружился встроенный шкаф с рабочей одеждой, толстой зимней паркой и темным костюмом — для похорон, — купленным, судя по форме лацканов, где-то в шестидесятые. Фейт закрыла дверь, уже сожалея, что вообще открыла ее. Зачем она сделала это? Неясное ощущение тревоги, появившееся с того момента, как она переступила порог и поняла, что в доме никого нет, усиливалось с каждой секундой из-за полного отсутствия личных вещей. Может быть, в ящике комоде и отыщется бережно хранимая фотография, но, скорее всего, там только белье и носки.
На полочке раковины, около крана, кусочек мыла «Лава». Выше — крохотное круглое оконце, напоминающее иллюминатор, заглянув в которое, Фейт разглядела уборную. Ясно одно, на зиму Брент здесь не оставался. Либо уезжал на материк, либо перебирался в хозяйский дом. Она поймала себя на том, что не спешит уходить, что задерживается в этом пустом, необжитом домишке, откладывая возвращение в большой и красивый, наполненный гостями дом, где ее ожидало тело в джакузи.
На обратном пути Фейт решила на всякий случай проверить лодочный сарай. Может быть, у него там мастерская. Дорожка стала еще более скользкой, чем раньше. Может быть, Брент складывает в тележку деревянные ставни, коря себя за то, что не установил их накануне. Но знал ли он о шторме? Если верить Элейн, единственное средство сообщения с внешним миром — моторка.
Но, конечно, Брент знал о надвигающейся буре. Знал благодаря шестому чувству, некоему свойственному жителям Новой Англии погодному предсказателю, отмечающему перемену ветра, ритма волн, цвета неба — это так же просто и привычно в здешних местах, как тушеная фасоль по субботам. Каким это присказкам учила ее подруга Прикс своих дочерей? «Красно небо по утру — моряку предупрежденье; небо красно к вечеру — радуйся, моряк». Что-то вроде этого. И тем не менее — существует такая штука, как способность предсказывать погоду, или нет, — Фейт не могла поверить, что местный житель, такой рассудительный и предусмотрительный человек, как Джастис, жизнь которого во многом зависела от погоды и приливов-отливов, отправился бы на остров без надежного приемника. А раз он не поставил ставни, значит, буря налетела внезапно.
Стучать она не стала — снова поднялся ветер, и Брент ее бы не услышал. К тому же, лодочный сарай, в отличие от дома, место более публичное, и, следовательно, этикет можно проигнорировать.
Света внутри не было никакого, потому что не было и окон. Фейт подождала немного, а когда глаза привыкли к темноте, увидела на стене выключатель. Проводов снаружи она не заметила ни здесь, ни возле дома, наверно, они проходили под землей — чтобы не портить вид. Протянуть линию до домика Джастиса стоило бы недорого, вряд ли больше, чем Элейн потратила на икру для приема.
Она щелкнула выключателем и сразу убедилась, что была права. В сарае Брент устроил настоящую мастерскую, укомплектованную мощной циркулярной пилой, которая могла справляться с самыми толстыми деревьями, поваленными возрастом или стихиями. У двери стояли сходни; должно быть помещение и впрямь использовалось когда-то по прямому назначению. Оглядевшись, Фейт увидела вбитые в стену крючья, на которых когда-то висели каноэ. Как и говорила Элейн, плавсредств в сарае не было. Может быть, писательница боится воды? Может быть, даже не умеет плавать? Это имело бы смысл, если бы ее сестра утонула, а не разбилась. Нет, человек, боящийся воды, не стал бы жить на острове. Значит, причина в чем-то другом.
Никаких признаков недавнего пребывания здесь Брента она не обнаружила. Нужно возвращаться в дом. Вообще-то это следовало сделать еще раньше. Протянув руку к выключателю, Фейт задела рукой что-то, лежащее на низкой балке, и это что-то грохнулось на пол. Она опустилась на корточки — весла для каноэ! Новенькие, с четко выбитым названием фирмы-производителя, «Олд таун». Сам Брент Джастис такие вряд ли бы выбрал. Весла подразумевали каноэ, как и лодочный сарай подразумевал лодки. Но где они? И почему хозяйка говорит, что на острове их нет?
К тому времени, когда Фейт добралась до дома, она уже промокла, несмотря на плащ. За порогом лодочного сарая ее встретила разбушевавшаяся буря. Каждый шаг давался с трудом, и путь до кухонной двери занял едва ли не вечность. Наконец за деревьями замигали освещенные окна. Дверь была открыта, Фейт толкнула ее, споткнулась и едва не растянулась на полу. Кухня дохнула на нее теплом и ароматом кофе.
— Миссис Фэйрчайлд? Что с вами? — Рэчел Гоулд шагнула к ней и, протянув руку, помогла удержаться на ногах.
Они все были здесь. Все, кроме Бобби Долан, которая продолжает мокнуть в джакузи, подумала Фейт, переключаясь из одной ситуации в другую, куда более трагическую. Если гости и говорили о чем-то, то ее появление прервало разговор. В комнате стояла тишина. Взгляд Фейт скользнул по хмурым, напряженным лицам. Феб Джеймс, похоже, плакала. Одета только хозяйка, остальные в халатах, причем, Мэгги Хоуорд в потертом синельном, вполне возможно еще пелэмских времен. Люси Стэплтон протянула Фейт чашку дымящегося кофе.
— Возьмите, выпьете, пока будете переодеваться.
Мы все носим тысячи масок и одеваем их сообразно обстоятельствам. Можем быть милыми и сострадательными, иногда немного глупыми, порой грубыми и нахальными. И для кого-то может стать шоком, когда близкий человек снимает последнюю свою маску, чтобы показать настоящее лицо, а под ней оказывается звериный оскал.
Ночью в приёмное отделение больницы привезли молодую женщину в бессознательном состоянии. Врачи всю ночь пытались привести её в чувства. А утром она пришла в себя и сбежала из отделения, пока никто не видел. Медсестра видела, как на автобусной остановке её насильно запихивали в машину двое мужчин и сообщила об этом в полицию. В ходе расследования этого дела, вскрылись не только преступления, но и очень интересные тайны некоторых особ…
Мог ли подумать австралийский миллионер Джейсон Полякофф, решив однажды жениться на русской красавице Соне Богдановой, что любовь к ней сведет его с ума? Мог ли он ожидать, что эта любовь превратит его из законопослушного человека в преступника? Мог ли он представить, что желание обладать картиной, на которой изображена женщина, удивительно похожая на Соню, доведет его до ограбления русского провинциального музея, где хранится это сокровище — полотно Зинаиды Серебряковой «Прощание славянки»? И мог ли Джейсон вообразить, что Сонь окажется две, а он будет вовлечен не только в преступление, но и в историю многолетней мести…
В доме престарелых произошел пожар. Экспертиза показала, что одна из погибших на самом деле была убита — кто-то, воспользовавшись суматохой, задушил пожилую женщину. Поскольку в городе уже давно ходили слухи о том, что директор этого учреждения обирает своих подопечных и производит странные манипуляции с их квартирами, корреспондент городской газеты Юлия Сорнева решила убить сразу двух зайцев — провести журналистское расследование обоих горячих дел. Для этого она устроилась в дом престарелых санитаркой и принялась изнутри разведывать обстановку.
Знакомые нам дамочки Аня и Геля отбыли в Москву, дабы театральные премьеры посетить, по музеям и выставкам походить. Но вскоре прервали свой вояж, так как в Тригорске их друзья-полицейские оказались в очень неприятной ситуации. Вот и вернулись подруги домой, чтобы защищать, помогать и спасать.
1892 год. Земского врача Ивана Иноземцева направляют в столицу Туркестанского генерал-губернаторства – Ташкент. Но добраться до нового места службы Иноземцеву не удается: его похищает шайка разбойников во главе с коварным басмачом Юлбарсом, приручившим настоящего тигра. По всему краю ходят слухи и легенды о набегах банды Юлбарса. Он жесток и безжалостен, умен и необычайно хитер, так зачем же ему среди оазисов и миражей пустыни понадобился обычный земский врач Иван Иноземцев? И как теперь ему справиться с новой напастью – эпидемией холеры, которая преследует местных жителей?..