Тело, еда, секс и тревога - [48]

[125].

Вспомним плоды Октябрьской революции, которым на самом деле завидовали феминистки всего мира, и добавим в этот безумный исторический коктейль еще один ингредиент.

Дмитрий Жвания, кандидат исторических наук:

Уже во второй половине декабря 1917 года Ленин подписал декреты «О гражданском браке, о детях» и «О расторжении брака». Большевики предоставили российским женщинам такие права, какие западным женщинам в то время и не снились: право оставлять после замужества свою девичью фамилию, делать аборт.

…В молодой Советской России получили распространение две теории сексуальной революции. Первая – теория «стакана воды»: любви нет; есть физиологическая потребность, которая должна находить удовлетворение без всяких условностей – так же легко и просто, как утоление жажды. Вторая – теория «крылатого Эроса». Она отрицала исключительность любви и осуждала выделение пары из коллектива. «Всё для любимого человека!» – это лозунг индивидуалистической буржуазной морали, утверждали сторонники теории «крылатого Эроса», а разработчиком ее была Александра Коллонтай.

…Так или иначе, в 1930-е годы сексуальные эксперименты закончились. Но не только и не столько по воле Иосифа Сталина, возродившего, как подчеркивает его оппонент Лев Троцкий, «культ семьи». Все эти теории сексуальной революции, будь то «стакана воды» или «крылатого Эроса», не учитывали того, что декретом нельзя людям запретить ревновать, желать побыть наедине с любимым человеком и хотеть обладать только им, а не получать в партнеры того, на кого укажет «безликий и могущественный товарищ Коллектив». Может быть, это – мещанские желания. Но они укоренились в человеческой природе за то время, что человек вышел из первобытной дикости[126].

И маятник качнулся в другую сторону. Смею предположить, что ни одна другая страна не переживала подобных потрясений в экономике и политике за столь короткий по историческим меркам срок, не оказывалась в подобном хаосе моральных ориентиров, когда одно поколение не могло научить другое «адаптивным стратегиям сексуального поведения», – слишком быстро все менялось.

Кроме того, со временем заметно изменилась природа брака. Очень долго он был чем угодно, только не эмоциональным партнерством. Здорово, конечно, когда такое получалось, но это было бонусом, дополнением. В основе же лежали совсем другие вещи. Во-первых, если вспомнить историю, женщина уходила из-под опеки отца под крыло мужа. Она не могла получать образование[127] и работать, была зависима от мужа, и речь шла не о любви, а о выживании. Во-вторых, брак часто становился решением финансовых и политических проблем, выгодным союзом и шахматным ходом. В-третьих, вариантов особенно не было: или замуж, или серьезные проблемы социализации.

Когда увеличилась продолжительность жизни[128], изменился и брачный возраст[129], из чего в первую очередь следует, что люди стали вступать в брак с интеллектуальным и финансовым багажом. Брачный контракт перестал быть чем-то постыдным и неискренним. Сегодня люди гораздо проще, чем век назад, относятся к разводам[130] и добрачным отношениям[131], в том числе включающим совместный быт и воспитание детей. Брак стал личным проектом, цель которого – эмоциональный комфорт, потому как все другие жизненные цели вполне возможно достичь и без брака.

Венцы над брачующимися – это не только благословение, но еще и венцы мучеников, потому что христианский брак – это труд, преодоление и жертва

Самое интересное, что христианский брак, который обычно является эталоном отношений, заключается на всю жизнь с одним человеком. И в христианской традиции он рассматривается как подвиг мученичества, как нечто, что неподвластно человеку самому, а лишь с Божьей помощью осуществимо. Венцы над брачующимися – это не только благословение, но еще и венцы мучеников, потому что христианский брак – это труд, преодоление и жертва. Это выбор людей, которые таким образом решили посвятить свою жизнь Богу и ищут любовь в себе через союз с ближним своим. Но к подвигам нельзя принудить, нельзя обязать человека стать святым. И перед глазами обывателя не так уж много примеров, с которыми он мог бы сравнить свои отношения и ответить на чрезвычайно важные для себя вопросы: «Все ли со мной в порядке? Мои отношения с любимым человеком здоровые или проблемные? И вообще, что такое нормальные отношения?» Не найдя ответов, человек ищет критерии нормы в формальных атрибутах: свадьбе, детях, общем круге друзей или традициях, с которыми, как мы выяснили, в наших краях имеются некоторые проблемы.

Кто-то считает, что «Ромео и Джульетта» – история о гормональной лихорадке двух подростков, которая через пять дней после их знакомства закончилась двойным суицидом, – про любовь

Еще человек предпринимает отчаянные попытки сравнивать свои отношения и чувства с образами, которые предлагает общество, и в том числе литература и кинематограф. И здесь кроется неприятный сюрприз: легенда о страстной любви на всю жизнь, о счастье, которое вдруг сваливается на голову раз и навсегда, существует уже много веков. Но ключевое слово здесь – «легенда».