Тело, еда, секс и тревога - [26]

Кусок еды, упавший в желудок, тут же вызывает приступ самобичевания: «Фу, я жирная!» – как и пропущенная тренировка или случайный взгляд в зеркало на «огромные» бедра. В голове постоянно звучат мантры саморазрушения: «Ты толстая, мерзкая, жирная». Часто анорексию сопровождает членовредительство (порезы, ожоги, проколы кожи), или алкоголизм, или любое другое саморазрушающее поведение. Тело становится объектом переноса душевной боли, и ярость обрушивается на него. Единственное, что может облегчить больным анорексией эту пытку, – очередное минусовое отклонение на весах.

Тело становится объектом переноса душевной боли, и ярость обрушивается на него

Как и любое психическое расстройство, анорексия – это, по сути, неудачная адаптация к обстоятельствам. Какие-то вещи, например алкоголь или наркотики, сначала помогают человеку справиться с обстоятельствами, а потом подчиняют его себе – и вот уже личностью руководит деструкция, хотя человек просто предложил ей немного «порулить».

Так же и с анорексией. Она существовала задолго до культа худобы, но в конце XX века она стала «модным» заболеванием. Окружающим кажется, что страдающим анорексией известен секрет успешной диеты, и они одаривают больного человека комплиментами типа: «Ух ты! Как тебе удается оставаться такой худой, мне бы твою силу воли!» Но дело совсем не в силе воли.

Как я уже упоминала, современная психиатрия смотрит на причины нервной анорексии как на смесь из генетики, среды и личной истории. Давайте попробуем понять, как готовится этот коктейль.

Как нет гена шизофрении, так нет и гена анорексии. Однако существуют определенные генетические факторы, которые могут обеспечить человеку очень своеобразные отношения с голодом. Существует много интересных исследований на этот счет[75], суть которых сводится к следующему.

Среди людей есть небольшой процент тех, которые переносят голод не так, как другие. Например, в соответствии с эволюционной теорией анорексии[76], во времена первобытно-общинного строя, когда в племени не хватало еды, большинство людей слабели, они могли только лежать и болеть. Но были и те, кому голод давал прилив сил и энергии, достаточный для броска за добычей для всего племени. Значит, есть те, кто остатки энергии тратит медленно и спокойно, что субъективно переживается как слабость, и те, кто расходует их одним эйфорическим рывком. Почему нам так важно знать это? Потому что страдающие анорексией люди обладают не железной волей, а генетической предрасположенностью к тому, чтобы легко переносить голод. Это не заслуга: просто человек вытащил такой билет в лотерее ДНК. По словам больных анорексией, они чувствуют «удивительную легкость и чистоту, все звуки и запахи обостряются, даже вода обретает вкус – и нет ни малейшего желания испортить это блаженство какой-то едой»[77]. Конечно, девушки с генетической способностью легко переносить чувство голода, запросто подсаживаются на такой «наркотик».

Но одной лишь генетики недостаточно для того, чтобы наркотик голода позволил забыть о боли, а ведь ее у страдающих анорексией очень много, и в этом нет ничего удивительного. Итак, второй ингредиент коктейля под названием «анорексия» – травма. Накоплена масса исследовательской информации о связи травмы и анорексии[78].

Травма – это неспособность психики в конкретный момент времени справиться с внешними обстоятельствами. Личные ресурсы не выдерживают давления среды. Травма всегда очень индивидуальна, поэтому люди, попавшие в одну и ту же ситуацию, могут выбраться из нее с совершенно разными для себя последствиями. Так что фраза «Со мной произошло то же самое, но ведь я как-то выжил», которой у нас принято «успокаивать» людей с травмой, мягко говоря, субъективна. К тому же выжить после травмы – совсем не значит пережить ее.

Между «выжить» и «пережить» находится боль, и ее нужно куда-то деть: разделить с кем-то или выплакать, а лучше и то и другое. Потому что в жизни человека происходит то, что ему не по силам вынести. Возможно, в детстве его внутренние ресурсы были ограничены, а родители не давали ему достаточной поддержки или у него в принципе нарушены защитные механизмы психики, с помощью которых люди обычно переживают травмирующие ситуации. Или же переживание было слишком велико. Но в отсутствие конструктивных механизмов переживания психотравмы активизируются механизмы деструктивные, в результате чего в жизни человека появляются алкоголь и наркотики, случайные сексуальные контакты – всё, что обещает дать временную анестезию. Анорексия из их числа. И если генетически сложилось так, что голод становится внутренним наркотиком, а непережитая травма болит и требует анестезии, то основная часть коктейля готова.

Есть еще интересное видение причины появления нервной анорексии, особенно среди подростков (а это «классические» случаи анорексии, потому что болезнь встречается чаще всего именно у подростков). Эта версия основана на том, что у нашей ДНК есть внутренний таймер, следуя которому и идет развитие тела с момента зачатия до смерти. То есть в определенный момент по сигналу ДНК у нас растет тело, наступает пубертат, появляется способность к размножению, потом взросление, старение… И всеми этими процессами «руководит» та самая ДНК, которая сформировалась в момент встречи сперматозоида и яйцеклетки. Наверняка, вы слышали удивительные истории о преждевременном старении лет так в 20 или о бабушке, которая выглядит ровесницей своим внукам. Объяснение простое: если существует механизм, то всегда есть вероятность его сбоя.