Тело № 42 - [17]

Или – красавица, но зато злая и глупая. Из тех, что стоят в очереди пробоваться на всякие рискованные реалити-шоу.

Или, наконец, добрая – но зато некрасивая дурочка. Клинический случай жены пьющего фотографа.

Ну и, конечно, полный обвал: уродливая злобная идиотка. Но это так, чистая теория. Или, скорее, возраст. Такими многие становятся с годами. Глупые красотки и умные дурнушки в том числе. Годы, годы! «Годы, они мало кого щадят, особенно женщин», – думала Венера М., вспоминая маминых теть и бабушкиных сестер: ужасные старухи. Особенно в сравнении с фотографиями в семейном альбоме, где все они были хрупкими ласковыми феями.

Да, да, конечно. Всё это было очень интересно и правильно. Венера М. довольно быстро раскидала по этим категориям всех знакомых женщин – начиная от двоюродных сестер и сотрудниц до маминых подруг и эстрадных звезд. Получалось очень правильно и точно. Но вот своего места в этой таблице она не нашла.

Потому что она конечно же была добрая, это факт. Никому гадостей не делала, а если ей делали, то никогда не мстила.

Умная – это тоже факт. Раз ее взяли работать в компанию «Бладхаунд-Инвест» старшим аналитиком. Дуру бы не взяли, точно. Или выгнали бы после первого же квартального отчета. А ей, наоборот, давали премии. И обещали назначить начальником отдела, со временем, разумеется.

И конечно, красивая. Если поглядеться в зеркало в ванной – просто идеал.

То есть три плюса. Как бы.

«А на самом деле дура, конечно», – подумала Венера М. и пошла к доктору.

Этот доктор никогда не мог угадать, чего именно хочет его пациентка. Не вообще – вообще они все хотят быть красивыми, – а конкретно. Что они хотят сделать с лицом и фигурой, чтоб стать самыми красивыми. Сорокалетняя дама с печальным носом, похожим на большую перезрелую сливу, жаловалась на угловатость коленок: невозможно раздеться на пляже! Девушка с кривыми толстыми ногами плакала из-за крохотной родинки у левой ноздри: кабы не эта родинка, она давно бы вышла замуж и была бы счастлива. Ну и так далее. Всякий раз было удивительно – как странно и непредсказуемо фантазируют женщины сами о себе. Как они представляют себе себя в идеальном виде. Хотя общая тенденция выявлялась: чем некрасивее женщина, тем страннее и ерундовее дефект, который она хотела исправить. А красивые женщины к нему вообще не ходили. Так что про Венеру М. он и предположить не мог, что она недовольна своими руками.

Тем более что руки, в отличие от родинки или горбинки, не исправишь.

Поэтому он пытался объяснить ей, что у нее на самом деле всё в порядке.

Говорил, что у нее крупные красивые ладони, сильные пальцы и что многие мужчины это любят. Даже очень.

– Садомазы? – спросила Венера М. – Точнее говоря, мазы? То есть рабы, которым нужна строгая госпожа? И чтоб я их, значит, связывала и больно наказывала? Но я совсем не такая, доктор. Мне это чуждо, к сожалению.

– Отчего же «к сожалению»? – нервно спросил доктор.

– А куда мне с такими ручищами, – сказала Венера М. и тихо заплакала. – А так, может быть, я нашла бы свою любовную судьбу. Пусть хоть садомазную, но хоть какую-то.

– Н-да… – сказал доктор. – Вот я, допустим, считаю вас красивой и привлекательной женщиной…

– Ну, допустим, – насторожилась Венера М.

– А разве я похож на раба, которому нужна строгая госпожа? – обиделся доктор.

Он в самом деле был хоть и небольшого роста, но очень мужественный и строгий. Широкоплечий, видно, что ходит в спортзал. Коротко стриженный, смуглый, с небольшой бородкой. И с большой трубкой вдобавок, хоть и врач. Затянулся, выпустил облачко парфюмерно-душистого дыма и гордо переспросил:

– Разве я похож на раба?

– Похожи, – честно сказала Венера М., схватила доктора за шкирку и встряхнула так, что трубка вылетела у него изо рта и выпала на ковер. – Но я никому не скажу, честное слово! Сделайте что-нибудь, доктор! Сколько это будет стоить? Цена не имеет значения. Только побыстрей, умоляю. Я измучалась с этими руками. Я не могу с ними жить.

– Я бездарь, я слабак, я дурак, я ничего не могу, не умею, я обманываю глупеньких девочек, я беру с них деньги просто так, я жулик, аферист, дай мне по морде! – заверещал доктор, падая на колени и обнимая ее ноги.

Горящий табак высыпался из трубки. Ковер начал тлеть. Запах паленой шерсти перебил трубочный аромат.

– Нет уж, – сказала Венера М., оттолкнула его и вышла из кабинета.

– В кассу, – сказала медсестра в холле и протянула ей какой-то листок.

– Фигу с маслом, – сказала Венера М. и поднесла кулак ей к носу. – Лучше позвоните ноль-один, там у вас небольшое возгорание…

Она вышла на улицу.

– Я умная, добрая и красивая, – сказала она вслух. – Но так не бывает. Бывает одно из трех. Или два из трех, в лучшем случае. Но я – исключение. От этого мне такое наказание. – И она больно стукнула себя рукой по руке.

Пришла домой, зарегистрировалась на сайте знакомств и написала:

– Я сама красивая в мире. Но без рук.

Через три минуты пришел ответ:

– А ты что, Венера М.???))))))))))))

– А как ты догадался? – спросила Венера М.

Молодость и после

Одна девушка… Ну, я слово «девушка» пишу в смысле «молодая и, скорее всего, незамужняя женщина». Вот, например, великий писатель М. Горький вообще не любил этого слова применительно к гражданкам старше 16 лет. Потому что поди пойми, девушка она или уже нет. Но даже Горький не сладил с русским языком, а я и пытаться не буду.