Тельняшка для киборга - [2]

Появляется сержант со школьной линеечкой в руках. Строит отделение, осматривает каждого, дотошно вымеряя расстояние пришитых знаков различия от края плеча, плечевого шва, обреза петлиц и т д., и т п. Итог: все хреново, все переделать. Опять?! Из-за несчастной пары миллиметров?! Народ пытается трепыхаться и убедить сержанта в несущественности предъявляемых требований. Ничего, обычное дело — сырье тоже трепыхается, когда его втягивает машина для последующей обработки.

Так начинается КМБ, или курс молодого бойца, или карантин, как его чаще называют. Месяц до начала основных занятий и принятия присяги. Что-то вроде чистилища, мелкого фильтра, дающего последний шанс задуматься, прислушаться к себе — оно тебе точно надо, парень? И, если не очень точно, то спрыгнуть с подножки набирающего скорость эшелона, не создавая проблем ни себе, ни Министерству обороны с его управлением образования, в реестры которого ты пока еще не внесен окончательно. И работает это чистилище — будь здоров!

Глава 1. Карантин

Командирами взводов на время карантина были назначены курсанты старших курсов. Нам достался похожий на Лермонтова стройненький крепыш Неткачев. От Лермонтова его отличало отсутствие меланхолии в разбойничьем взгляде и любовь к бегу — на нашу беду, парень оказался мастером спорта по легкой атлетике. «Только мертвые не потеют, остальные должны потеть» — этот кондовый армейский афоризм мы с его помощью усвоили накрепко.

— Рота, подъем! — в эту секунду отчаянно мечтаешь о том, чтобы крик этот оказался кошмарным сном. Еще вот-вот, и ты откроешь глаза в своей комнате, знакомой до последнего пятнышка на обоях, и облегченно засмеешься.

— Подъем команда была! — грохочет уже над самым ухом противный и взбадривающий, словно ледяная клизма, рык сержанта. — Построение через три минуты!.. Две минуты!.. Одна! Отделение!.. Р-р-ряйсь!

Некоторые наивные люди думают, что бег по утреннему лесу обогащает легкие живительным кислородом и добавляет массу положительных эмоций, а посему исключительно полезен для здоровья. Этих недоумков следует отловить на их любимой лесной тропинке, вытряхнуть из кроссовок и поставить в самую середину курсантского строя. А лучше — в последнюю шеренгу, чтобы как следует поняли ошибочность своих убеждений. Когда перед тобой несется табун потных лошадей, вздымая копытами тучи пыли и песка и по ходу дела избавляясь от накопившихся за ночь газов в кишечнике, легкие насыщаются чем угодно, только не кислородом. А хочешь глотнуть свежего воздуха — делай невозможное: прибавь скорость и через «не могу» вырывайся вперед, не обращая внимания на сбившиеся портянки и стертые в кровь ноги. Кстати, относится это не только к кроссам.

Утренний туалет. Сорок потных лысых обезьян лихорадочно толпятся у двухметровой трубы с дырочками — пять минут на умывание! Из дырочек хлещут струи ледяной воды — тугие, как прутья. Самые отчаянные пытаются залезть под «душ имени Карбышева» — другую трубу, вертикально торчащую из земли. Подозреваем, что нижний ее конец вставлен в подземный родник, бьющий сквозь вечную мерзлоту. Сибиряк Леха Керсов, хваставшийся, что каждую зиму занимался моржовым спортом, вытерпел под этим душем четыре секунды, оглашая окрестности ревом тунгусского шамана. Когда он выскочил из-под душа и обнаружил, что за это время боевые товарищи сперли мыло, рев его был слышен, наверное, в его родном Оймяконе.

Завтрак. Перловая каша с волосатым куском вареного сала перемалывается молодыми челюстями в считанные секунды. Предчувствуя голодный день, тоскливо визжат на подсобном хозяйстве голодные свиньи — после завтрака первокурсников ни фига им не обломится. Самое настоящее счастье: ломоть белого хлеба с шайбочкой масла и двумя кусками сахара, твердостью не уступающего мрамору. Из такого сахара запросто можно ваять античных Афродит. Только просуществовали бы такие скульптуры недолго — никто облизывать бы их не стал, разломали бы и изгрызли в пять секунд.

Занятия. Опытный комсостав знает, что посади сейчас курсанта в класс — после кросса, да после завтрака — так он тут же и уснет, мерзавец. Собственно, в первые месяцы он в любое время уснуть готов, так чего зря учебное время на сидячие занятия переводить? Все равно не в коня корм. Вот оклемаются, адаптируются маленько, тогда и до серьезной учебы очередь дойдет. А пока — на плац шагом марш! На стадион! На стрельбище!

— Отработка строевого шага по разделениям! Делай… Р-раз! Делай… Два! Носок тянуть!

— Сгибание и разгибание рук в упоре! Делай… Р-раз! Делай… Два! Все вместе делают!

— Огневой рубеж два метра впереди — к бою! Делай… Р-раз! Делай… Два! Куда задницу выставил?!

Обед с холодноватым борщом и обжигающим киселем, который все равно никто не успевает выпить. Что интересно, перед обедом обязательно нужно почистить сапоги, а вот руки мыть — необязательно. Появился первый «залетчик» — длинный Андрюха Савченко с добрым огорченным лицом. Засунул в карман кусок сала из каши, видя, что не успеет съесть его в столовой. Сало немедленно проявилось на штанах жирным пятном, Андрюха заработал два наряда, был осмеян, стоит, вздыхает. А не будь дурак — тебе мыльница для чего дадена? Сунул в нее хоть сало, хоть черта — и не видно ни фига. Интеллигенция…