Телесные повреждения - [72]

— А что там сейчас? — Ренни не видит ничего привлекательного.

— Сейчас его приспособили под лавку, где продают рыболовные снасти. Но вообще-то здесь должен был быть сортир. Общественный сортир: для мужчин, для женщин, для туристов. Соль заключается в том, что туристы, сойдя на берег непременно жаждут облегчиться, а тут все, можно сказать, под рукой. Но местные жители рассудили иначе: им пришлась не по вкусу идея, что такой интимный процесс можно осуществлять прямо на берегу, можно сказать, под открытым небом. Это, видите ли, неприлично. И они завалили домик камнями. В первую очередь вход для туристов. — Поль улыбается.

— Они, что, не любят приезжих?

— Можно сказать и так. Когда приезжают туристы, подскакивают цены. В нынешних выборах одна из главных ролей принадлежит цене на сахар. Говорят, что она непомерно высока, люди не могут себе позволить покупать этот продукт.

— Как я понимаю, тебе это невыгодно, — говорит Ренни, которая верит в полезность грубой пищи.

— Это зависит от того, есть ли у тебя еще что-нибудь поесть.

С берега доносится бравурная музыка, деревянные флейты и барабан. Похоже на какой-то парад, по пляжу движется толпа. Несмотря на ясное утро в руках у них факелы — кусок тряпки, намотанный на палку и пропитанный керосином. Ренни не надо принюхиваться, воздух насквозь пропитан этим запахом. Вокруг взрослых в такт музыке, прыгая и танцуя, резвятся ребятишки. Они несут знамя, сделанное из старой простыни, на котором написано: «Принц Мира печется о вас, а не о себе». Впереди толпы с гордо вздернутым подбородком вышагивает Эльва; вид у нее такой, будто она прогуливается. В одной руке она держит белый детский горшок, в другой размотавшийся рулон туалетной бумаги. Со стороны можно подумать, что она демонстрирует свои трофеи. Ренни и Поль, стоя в сторонке пережидают, когда демонстрация удалится. Ее замыкает Марсон, в тех же сапогах; каблуки вязнут в песке, мешая идти. Он видит эту пару, но не высказывает признаков узнавания.

— Что это все значит? Причем тут туалетная бумага?

— О, она приготовлена для правительства. После выборов они все будут остро в ней нуждаться.

— Ничего не понимаю.

— Им предстоит пережить такой страх, что они немедленно наложат в штаны. Грубо говоря, — снисходит до объяснения Поль.

С пляжа они выходят на главную дорогу. Шествие завершило круг, и уже возвращается обратно; прохожие останавливаются поглазеть на необычное зрелище. Здесь же стоит автомобиль, впереди сидят двое в зеркальных очках, и один на заднем сиденье. Он весь в черном, что делает его похожим на владельца похоронного бюро.

— Министр юстиции — объясняет Поль.

Поль говорит, что большинство магазинов закрыто из-за выборов. Люди группками то тут, то там собираются в тусовки; солнце поблескивает на бутылках, которые передаются по кругу из рук в руки. Некоторые кивком здороваются с Полем. Но не с Ренни. Их взгляд как бы скользит поверх нее, ее видят, но как бы боковым зрением.

Они взбираются по холму и идут какими-то задворками. В воздухе не смолкает непонятное гудение, перерастающее в грохот, похожий на гулкие удары сердца. Железного сердца.

— Это электростанция — продолжает рассказывать Поль. — Работает на горячем топливе. Это слабое место острова.

Они заглядывают в местный супермаркет. Поль спрашивает есть ли молоко, и продавщица протягивает ему пакет. У нее сильные жилистые руки и маленькая голова, волосы накручены на ядовито-зеленые пластмассовые бигуди. Она достает из-под прилавка коричневый бумажный пакет.

— Я приберегла для тебя.

— Яйца — говорит Поль и расплачивается. Ренни ошарашена баснословной ценой.

— Если они в такой цене, и их так трудно достать, то почему бы не открыть здесь птицеферму? — недоумевает она.

— Тогда корма пришлось бы доставлять по воде. Здесь их не выращивают. А корма весят гораздо больше, чем яйца. Кроме того, их привозят из Штатов.

— Но почему они это терпят?

В ответ на возмущение Ренни Поль только улыбается.

— Схватили вора, — сообщает женщина Полю, когда они направляются к выходу. Полиция взяла его на судне сегодня утром.

— В таком случае ему крупно повезло. — Реакция Поля удивляет Ренни.

— Повезло? — переспрашивает она, когда они вышли на улицу.

— Конечно, он остался в живых. В прошлом месяце тоже поймали одного парня, таскал свиней из одной деревни поблизости, так его просто избили до смерти, он и пикнуть не успел и никаких вопросов и разбирательств.

— Неужели полиция способна на такое? Это ужасно!!! — пугается Ренни.

— Да не полиция. А те, у кого он воровал. Этому повезло, что он чистил только туристов. Если бы он нарвался на местных, ему бы свернули башку и вся недолга. А то и утопить могли. В их понимании воровство хуже убийства.

— В это невозможно поверить.

— А ты взгляни на это иначе. Если ты пристрелил свою женщину — это понятно, преступление на почве страсти… А воровство ты заранее обдумал, приготовился. Вот как выходит.

— И часто это у вас происходит? — осведомляется Ренни.

— Кражи-то? Только когда туристы появились.

— Да нет, женщин стреляют часто?

— Реже, чем ты сможешь себе представить. В основном их либо бьют, либо режут на части, нежели стреляют. — Ренни приходят на ум поваренные книги. Здесь вообще не стреляют. Как к примеру в Детройте.