Телега жизни - [19]

Шрифт
Интервал

Там сходят корни в глубь могилы
И там у смерти ищут силы
Бежать навстречу вешним дням.

10 декабря 1890

Алексей Жемчужников

1821–1908

Старость

Сколько мне жить?. Впереди – неизвестность.
Жизненный пламень еще не потух;
Бодрую силу теряет телесность,
Но, пробудясь, окрыляется дух.
Грустны и сладки предсмертные годы!
Это привычное мне бытие,
Эти картины родимой природы —
Все это словно уже не мое.
Плоти не чувствую прежней обузы;
Жду перехода в обитель теней;
С милой землей расторгаются узы,
Дух возлетает все выше над ней.
Чужд неспокойному страсти недугу,
Ведая тихую радость одну, —
Словно хожу по цветистому лугу,
Но ни цветов, ни травы уж не мну!..

Семьдесят пять лет

1
Два «древних» периода;
Один уж мной воспет;
Тот – семьдесят два года;
Вот – семьдесят пять лет.
2
Три года пережиты;
И все пока – поэт,
Хоть с прозвищем «маститый»
Я в семьдесят пять лет.
3
Под тяжестью их груза
Один-другой куплет
Сложи, старушка муза,
Про семьдесят пять лет.
4
Устал я жить в надежде
На умственный рассвет;
Хоть меньше тьмы, чем прежде —
За семьдесят пять лет.
5
Все ждал; то опасался,
То верой был согрет…
Чего ж, гляжу, дождался
Я в семьдесят пять лет?
6
В пародиях Пруткова
Весь смысл иных газет;
Но в этом мне смешного
Нет в семьдесят пять лет.
7
«Законность – враг порядка…»
Я старый правовед[6],
И это – только гадко
Мне в семьдесят пять лет.
8
Для разной светской встречи
Мой заперт кабинет,
Скупиться я на речи
Стал в семьдесят пять лет.
9
А пышные чертоги,
Где соль земли и цвет, —
От них давай бог ноги
Мне в семьдесят пять лет.
10
Вдруг спросят там наивно:
За розгу ль я иль нет…
Мне с новыми противно;
Мне – семьдесят пять лет.
11
Иль скажут: «Ты – отсталый;
Лелея старый бред,
Все носишь идеалы
Ты в семьдесят пять лет».
12
Прибавят бюрократы:
«Готов давать совет,
Сам годен же куда ты —
И в семьдесят пять лет?!
13
К тому ж тебе, по справке,
Судить совсем не след:
Чуть не был ты в отставке
Все семьдесят пять лет».
14
Вам был бы враг я кровный,
Хотя б в мундир одет;
Имел я чин сановный —
И семьдесят пять лет.
15
Таков я спозаранку;
И мне охоты нет
Явиться наизнанку
Вдруг в семьдесят пять лет.
16
Я так бы им ответил;
Но крепок мой ответ,
Покуда разум светел…
Ох, семьдесят пять лет!
17
Ведь этот срок – не шутка!
Хоть мил еще мне свет,
Шагнуть мне как-то жутко
За семьдесят пять лет.
18
Лишусь, пожалуй, мозгу:
Узрю в ученье вред
И стану славить розгу
Сам в семьдесят пять лет.
19
Мольбу сложить бы в гимне:
– Господь! Храни от бед
И честным помоги мне
Быть в семьдесят пять лет!
20
Я силы в распре с веком
Прошу не для побед:
Остаться б человеком
Мне в семьдесят пять лет!..

Алексей Апухтин

1840–1893

К молодости

Светлый призрак, кроткий и любимый,
Что ты дразнишь, вдаль меня маня?
Чуждым звуком с высоты незримой
Голос твой доходит до меня.
Вкруг меня все сумраком одето…
Что же мне, поверженному в прах,
До того, что ты сияешь где-то
В недоступном блеске и лучах?
Те лучи согреть меня не могут —
Все ушло, чем жизнь была тепла,
Только видеть мне ясней помогут,
Что за ночь вокруг меня легла!
Если ж в сердце встрепенется сила
И оно, как прежде, задрожит,
Широко раскрытая могила
На меня насмешливо глядит.

1860-е

Старость

Бредет в глухом лесу усталый пешеход
И слышит: кто-то там, далеко, за кустами,
Неровными и робкими шагами
За ним, как вор подкравшийся, ползет.
Заныло сердце в нем, и он остановился.
«Не враг ли тайный гонится за мной?
Нет, мне почудилось: то, верно, лист сухой,
Цепляяся за ветви, повалился
Иль заяц пробежал…» Кругом не видно зги,
Он продолжает путь знакомою тропою.
Но вот все явственней он слышит за собою
Все те же робкие, неровные шаги.
И только рассвело, он видит: близко, рядом
Идет старуха нищая с клюкой,
Окинула его пытливым взглядом
И говорит: «Скиталец бедный мой!
Ужель своей походкою усталой
Ты от меня надеялся уйти?
На тяжком жизненном пути
Исколесил ты верст немало.
Ведь скоро, гордость затая,
Искать начнешь ты спутника иль крова…
Я старость, я пришла без зова,
Подруга новая твоя!
На прежних ты роптал, ты проклинал измену…
О, я не изменю, щедра я и добра:
Я на глаза очки тебе надену,
В усы и бороду подсыплю серебра;
Смешной румянец щек твоих я смою,
Чело почтенными морщинами покрою,
Все изменю в тебе: улыбку, поступь, взгляд…
Чтоб не скучал ты в праздности со мною,
К тебе болезней целый ряд
Привью заботливой рукою.
Тебя в ненастные, сомнительные дни
Я шарфом обвяжу, подам тебе калоши…
А зубы, волосы… На что тебе они?
Тебя избавлю я от этой лишней ноши.
Но есть могучий дар, он только мне знаком:
Я опыт дам тебе, в нем истина и знанье!
Всю жизнь ты их искал и сердцем и умом
И воздвигал на них причудливое зданье.
В нем, правда, было много красоты,
Но зданье это так непрочно!
Я объясню тебе, как ошибался ты;
Я докажу умно и точно,
Любовью – крови глупое волненье,
Наукою – бессвязных мыслей сброд,
Свободою – залог порабощенья,
А славой – болтунов изменчивое мненье
И клеветы предательский почет…»
«Старуха, замолчи, остановись, довольно!
(Несчастный молит пешеход.)
Недаром сердце сжалося так больно,
Когда я издали почуял твой приход!
На что мне опыт твой? Я от твоей науки
Отрекся б с ужасом и в прежние года.
Покончи разом все: бери лопату в руки,
Могилу вырой мне, столкни меня туда…
Не хочешь? – Так уйди! Душа еще богата
Воспоминанием… надеждами полна,

Еще от автора Андрей Белый
100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Петербург

Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) – одна из ключевых фигур Серебряного века, оригинальный и влиятельный символист, создатель совершенной и непревзойденной по звучанию поэзии и автор оригинальной «орнаментальной» прозы, высшим достижением которой стал роман «Петербург», названный современниками не прозой, а «разъятой стихией». По словам Д.С.Лихачева, Петербург в романе – «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т. е. весь мир. Так ставит проблему России Белый впервые в русской литературе».


Москва

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Петербург. Стихотворения

Андрей Белый (Борис Николаевич Бугаев) – одна из ключевых фигур Серебряного века, оригинальный и влиятельный символист, создатель совершенной и непревзойденной по звучанию поэзии и автор оригинальной «орнаментальной» прозы, высшим достижением которой стал роман «Петербург», названный современниками не прозой, а «разъятой стихией». По словам Д.С.Лихачева, Петербург в романе – «не между Востоком и Западом, а Восток и Запад одновременно, т. е. весь мир. Так ставит проблему России Белый впервые в русской литературе».Помимо «Петербурга» в состав книги вошли стихотворения А.Белого из сборников «Золото в лазури», «Пепел» и поэма «Первое свидание».


Символизм как миропонимание

Андрей Белый (1880–1934) — не только всемирно известный поэт и прозаик, но и оригинальный мыслитель, теоретик русского символизма. Книга включает наиболее значительные философские, культурологичекие и эстетические труды писателя.Рассчитана на всех интересующихся проблемами философии и культуры.http://ruslit.traumlibrary.net.


Неоконченная повесть

«В те времена, когда из Петербурга по железной дороге можно было доехать только до Москвы, а от Москвы, извиваясь желтой лентой среди зеленых полей, шли по разным направлениям шоссе в глубь России, – к маленькой белой станции, стоящей у въезда в уездный город Буяльск, с шумом и грохотом подкатила большая четырехместная коляска шестерней с форейтором. Вероятно, эта коляска была когда-то очень красива, но теперь являла полный вид разрушения. Лиловый штоф, которым были обиты подушки, совсем вылинял и местами порвался; из княжеского герба, нарисованного на дверцах, осталось так мало, что самый искусный геральдик затруднился бы назвать тот княжеский род, к прославлению которого был изображен герб…».


Рекомендуем почитать
Из современной норвежской поэзии

Сборник знакомит советского читателя с самыми яркими представителями современной норвежской лирики. В книгу включены подборки стихотворений шести поэтов: Улава Х. Хауге, Ханса Бёрли и других. Лейтмотивом представленной в сборнике поэзии является любовь к родине — опасения за её судьбу, восхищение её природой и тревога за эту природу, гордость за своих соотечественников, известных и совсем простых людей.


Поэты пушкинской поры

В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.