Телефон. Звонки из прошлого - [30]

В своей первой пьесе «Дон Кихот из Этенгейма» (1927) рассказал об эпохе послереволюционной Франции начала ХIХ века. В комедии «99 %», пьесах «Груз» и «Ячейка» он разоблачал продажность националистических и шовинистических партий и призывал к пролетарской солидарности. Польские власти его буквально «прессовали» и всячески преследовали. За свои политические убеждения и участие в политических манифестациях он дважды — в 1934-м и 1937 годах — отбывал тюремное заключение.

В 1932 году его жена Анна Геник поехала в советский Харьков и поступила учиться в местный мединститут. Ей нравилась эта профессия, девизом которой были слова «светя другим, сгораю сам», сказанные голландским врачом Николасом Ван Тюльпом. Она сгорела, но при других обстоятельствах… Вскоре по сфабрикованному делу ее арестовали. Следствие велось недолго, всего 21 день. В обвинительном заключении говорилось, что она является «убежденной националисткой и фашистской», а также «шпионкой и контрреволюционеркой».

И вот парадокс — основным аргументом в пользу шпионажа Анны стали 13 писем и 4 фотографии от мужа-коммуниста — Ярослава Галана, которые чекисты изъяли при обыске на квартире. Через два дня после вынесения приговора, 23 сентября 1937 года, ее расстреляли. Как писал Виктор Волынский:

«А ее супруг в это время проходил по делу как член контрреволюционной организации УВО[1]— ОУН[2]. Интересно, что польская полиция тоже изъяла письма жены Галана, которая находилась в это время в Харькове. Однако судебные власти посчитали, что это не повод, чтобы его судить, и отпустили писателя…»

В 1939 году мечта Ярослава Галана осуществилась — Западная Украина вошла в состав СССР. Галичане стали частью УССР. До 1941 года он пытался в подробностях узнать о смерти своей первой жены, требовал пересмотра приговора, поскольку власти скрыли правду о расстреле, заявив, что она приговорена к 10 годам лишения свободы. Но тщетно он искал честного ответа. Возможно, правду он узнал только незадолго до смерти, когда в его мировоззрении начался идейный перелом. Не исключено, что подробности о смерти жены ему довели местные чекисты, с которыми у него были контакты.

В годы Великой Отечественной войны Ярослав Александрович работал журналистом в редакциях ряда фронтовых газет, был специальным корреспондентом газеты «Советская Украина». В 1943 году издал сборник военных произведений «Фронт в эфире».

После войны его творчество было пронизано критикой и осуждением украинских националистов как пособников нацистских оккупантов. Он принимал участие в суде над нацистскими бонзами на Нюрнбергском процессе, представляя советскую прессу в качестве корреспондента газеты «Советская Украина». Он к этому времени являлся уже маститым писателем и публицистом, отмеченным литературными и правительственными наградами. В своих послевоенных сатирических памфлетах автор буквально бичевал националистические и клерикальные круги. Он едко высмеивал слуг греко-католической церкви и антикоммунистическую, официальную доктрину Ватикана. За это в июле 1949 года папа римский Пий ХII отлучил его от церкви.

Ярослав Галан много писал о преступлениях украинских националистов. В своем очерке «Чему нет названия» он описал дикий случай:

«14-летняя девочка не может спокойно смотреть на мясо. Когда в ее присутствии собираются жарить котлеты, она бледнеет и дрожит, как осиновый лист. Несколько месяцев назад в Воробьиную ночь к крестьянской хате недалеко от города Сарны пришли вооруженные люди и закололи ножами хозяев. Девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на агонию своих родителей. Один из бандитов приложил острие ножа к горлу ребенка, но в последнюю минуту в его мозгу родилась новая «идея»: «Живи во славу Степана Бандеры! А ну, хлопцы, нарубайте ей свинины!»

«Хлопцам» это предложение понравилось. Через несколько минут перед оцепеневшей от ужаса девочкой выросла гора мяса из истекающих кровью отца и матери…»

Автор поместил эту выдержку из очерка Галана только потому, что он родился в этом городе и был тоже свидетелем националистических шабашей бандеровцев после войны.

К концу 1949 года Галан, будучи человеком жестким, бескомпромиссным, нередко критиковал городские власти за партийные перегибы. В частности, резко для ушей партократов активную русификацию. Он считал, что каждый гражданин в СССР должен говорить на том языке, на котором ему удобно общаться. Наверное, доживи он до сегодняшних дней, схлестнулся бы с майданутыми, запретившими людям Донбасса говорить на родном им языке — русском.

Официально он был признан властями, но его произведения «Под Золотым орлом», «Любовь на рассвете», «Вероника» и другие в последние годы были запрещены. Его очерки и статьи не публиковались. Он был снят с должности корреспондента газеты «Радянская (Советская) Украина». С досады писатель даже назвал Главлит Советского Союза «Комитет по расправе с искусством». Его критиковали и слева, и справа. Он раздражал и власть, и тех, кто боролся с советской властью — украинских националистов. А за неделю до убийства Ярославу Александровичу почему-то органы внутренних дел приказали сдать табельное оружие. А ведь ему львовские националисты не раз угрожали расправой не только за просоветские взгляды, но особенно были возмущены выходом статьи публициста «Плюю на Папу!», отлучившего его от церкви…