Тектология (всеобщая организационная наука). Книга 2 - [127]
Из числа «растительных» функций в обычном старческом упадке раньше всего угасают половые — позже всего выступившие в жизни организма; и при этом их генеративная сторона, т. е. функция собственно зарождения, расстраивается раньше эмоционально-моторной, т. е. лично-половой, — порядок опять обратный тому, какой наблюдается в росте организма.
Аналогичным образом когда общественная организация в неблагоприятной среде подвергается разложению, например революционная партия приходит в упадок под гнетом глухой реакции, — то процесс в общем захватывает раньше всего ее позднейшие наслоения: отпадают больше недавние члены партии, разваливаются новейшие ячейки; при вынужденном пересмотре партийных доктрин легче всего при прочих равных, конечно, условиях отбрасываются наиболее недавние, наименее «установившиеся» их элементы; и тактика вообще обнаруживает меньше прочности, чем программа, которая лежит исторически глубже ее.
Нет никакого основания сомневаться, что схема относительной устойчивости исторических наслоений применима и ко всем системам «неорганического» мира. Только слишком непривычно для современного мышления рассматривать их как организованные системы и слишком редко известна их история.
Так, в геологической системе «земная кора», взятой как ряд наслоений, древнейшие формации, поскольку они сохранились, в общем более прочны и устойчивы под действием разрушительных или деформирующих сил — давлений и растяжений со стороны внутренних тектонических агентов, также активностей воды, воздуха, механических и химических и т. п. Во всякой звезде наиболее консервативную часть должно представлять ее древнейшее ядро с его мириадами тысячелетий складывавшимися структурными отношениями. А когда будет выяснена история атомов, то с уверенностью можно предсказать, наиболее нестойкими окажутся в них позже всего создавшиеся группировки, наиболее непрочно связанными с целым позже всего присоединенные элементы энергии. Уже теперь известно, что всего более склонны к распаду атомы наиболее тяжелые, т. е., по всему судя, прошедшие наибольшее количество усложнений и обладающие в своей структуре, кроме древнейших группировок, еще другими, более недавними.
Надо заметить, что вообще при огромной сложности явлений, — а при достаточном анализе все они неизмеримо сложны, — тектологическая тенденция должна очень часто ускользать от поверхностного наблюдения: видимые факты могут не соответствовать ей. Но и тогда схема сохраняет научное значение: она вынуждает ставить вопрос о силах, извративших или замаскировавших постоянную тенденцию. Так, схема тяготения не только не отпадает в тех случаях, когда падение тел кажется неуловимым или неправильным или заменяется полетом кверху, — но, напротив, именно тогда она особенно важна, так как ставит задачу и дает основу для исследования.
С той же схемой исторических наслоений находится в связи еще один закон, сформулированный пока для биологии. Он таков: «онтогенезис» сокращенно повторяет «филогенезис», индивидуальная эволюция — видовую. Для фактов — это лишь весьма приблизительное выражение, для тенденции‑точное. Легко представить его как необходимый вывод из схемы наслоений.
Пусть некоторый вид животных или растительных организмов приобретает в ряду поколений сначала приспособление А, потом другое — В. Каждое приспособление определяется, конечно, всей суммой внешних и внутренних отношений организма, при которых оно создается. Если применить это к приспособлению В, то окажется, что в сумму условий его образования входила уже существовавшая системная группировка В и что она была в той или иной мере одним из организационно определивших его моментов. Естественно и понятно, что в онтогенезисе последующих поколений в числе определяющих моментов группировки В так- же имеется А: одинаковые результаты — от одинаковых причин. Другими словами, и в онтогенезисе группировке В типически должна предшествовать А; — в чем и заключается вся эта закономерность.
Если дело обстоит иначе, то с полным основанием можно предполагать и следует искать каких‑либо специальных изменяющих влияний.
По таким же соображениям приходится ожидать, что развитие отдельной личности схематически повторяет общий ход развития личности в истории общества. Наблюдения это подтверждают. В психологии первых лет жизни человека улавливается много черт своеобразной безличности и наивного коммунизма, сближающих ребенка с первобытным дикарем; а специфический детский язык представляет много сходства с первобытными зародышами языка, насколько о них можно судить по данным и выводам современной сравнительной филологии
