«Тексты смерти» русского рока - [32]
Отметим, что в этой песне Макаревич сделал упор на контаминации собственно рок-н-ролльных мотивов «текста смерти» Майка, включая сюда и мотив своевременного ухода (вместе с роком умирают и его солдаты), и мотивов, если можно так выразиться, универсальных для «текстов смерти» вообще — от переживания утраты до проекции судьбы героя на свою собственную судьбу). Артем Троицкий заметил: «Человек, очень далекий от поверхностного пафоса рок-н-ролла, больше других пропитал рок-н-ролльным чувством свои песни» (232). Более того, «если для многих и многих рок-н-ролл оставался занятной игрой, то для Майка это была абсолютная реальность, не исключающая реальности окружающего мира, но параллельная ему» (66) (А. Рыбин). Сема рок-звезда была воспринята и аудиторией — Лена Никитина свою газетную заметку назвала «Звезда рок-н-ролла».
Близкие Науменко женщины тоже ощущали «звездность» Майка. Художница Татьяна Апраксина, прообраз майковской Сладкой N, говорит: «если бы я его не бросила, он бы не стал звездой»;[314] Наталья Науменко, жена Майка, может быть, более других рассмотрела этот образ и показала, насколько он был органичен для Майка: «рок-н-ролл был для него чем-то намного большим, чем способ зарабатывать деньги <…> мечтал об аппаратуре для группы, о хорошей гитаре, о записях в студии, о съемках» (276); «Майку временами хотелось походить во фраке, в чем-то этаком черно-бархатном. Вальяжность ему к лицу, и в обстановку утонченной роскоши он бы прекрасно вписался» (277); Майк не был аккуратен, «но во всем, что касается музыки, у него был полный порядок. Коробочки с пленками и кассеты любовно оформлялись, данные с пластинок вносились в специальные большие тетради (их накопилось штук 11)» (278). Вместе с тем, Наталья Науменко вспоминает диалог с мужем: «-Ты никогда не воспринимала меня как звезду? <…> — Нет, никогда <…> Ну, не было в Майке высокомерия и вообще ничего такого звездного» (280). Т. е. Майк хотел быть звездой, но вот окружающие порой не только не видели этого, но еще и замечали то, что противоречит представлениям о звезде. Может быть поэтому биографический миф Майка как рок-звезды и не был востребован широкой аудиторией. Показательный в этом плане пример приводит Василий Соловьев: «Мне рассказывали, что на концерте в городе Челябинске группа женщин, отслушавши песенку <”Дрянь” — Ю.Д.> стала прорываться к музыкантам, громить аппаратуру с криками “сам ты дрянь”» (254). Многие не видели в Майке звезду, но даже такой пример позволил Соловьеву сравнить Майка с Орфеем на основании известного сюжета о том, как греческого певца растерзали вакханки. Напомним, что Артем Троицкий в некрологе тоже назвал Майка Орфеем. А Орфей в Греции — звезда первой величины, ведь даже мрачный Аид заслушался его песнями.
И близкие Майку люди, а не только челябинские женщины, пытались редуцировать сему рок-звезда. К уже приведенным воспоминаниям Н. Науменко можно присовокупить высказывание Паши Краева, указывающего на принципиальную несовместимость Майка и понятия «звезда». На вопрос корреспондента, мог бы Майк в этой стране стать звездой, Паша отвечает, что мог, но «если бы он стал таким, он уже не был бы тем Майком» (131). Похожего мнения придерживается и А. Липницкий. Возражая Алексею Рыбину, назвавшего Майка «звездой рок-н-ролла», Липницкий пишет: «Это — неправда. Майк не стал звездой в силу элементарного: расположения звезд над своей головой. “Звезды” в миру — это везунчики. А Майк — неудачник» (244).
В противоречие с семой рок-звезда активно вступают и черты характера Майка. Сам он признавался: «я лентяй жуткий <…> я абсолютно не практичный человек» (223), а это с трудом соотносится с существующими представлениями о рок-звезде. Противоречит этим представлениям и подмеченный корреспондентом «Крымского комсомольца» А. Зарубиным «контраст со сценическим “имиджем”»: «доступен, интеллигентен (подчеркиваю!), умеет настоять на том, что считает для себя стержневым, знает толк в литературе, искусстве» (216–217). Артем Троицкий пишет об этом противоречии «звездного» и «человеческого» в Майке: «Я не думаю, что он воспринимал себя так же серьезно, как Цой или Гребенщиков. Это здоровое отношение к собственной личности, хотя оно и не совсем вяжется с рок-н-ролльным пафосом» (228).
Именно противоречье человека и звезды становится одной из доминант в воспоминаниях многих людей о Майке. Даже Б. Гребенщиков, абсолютизировавший «звездное» начало майковского мифа, замечает: «Майк — как бы солидный, звезда, очки и все такое, а ведь он был прямой противоположностью всему этому, ему как было лет пятнадцать или шестнадцать, так и осталось. Тогда он создал свой особый мир и стал в нем жить <…> он остался абсолютным романтиком» (77).
Статьи сборника посвящены проблемам поэтики. Анализируются функции заглавия, цитаты, повтора, рассматриваются проблемы онтологии имени в художественном тексте, предлагаются интерпретации отдельных произведений и принципы реконструкции авторского мироощущения.Редакционная коллегия: доктор филол. наук Г. И. Богин, Ю. В. Доманский (ответственный секретарь), кандидат филол. наук Т. Г. Ивлева, Е. И. Суворова (секретарь), доктор филол. наук И. В. Фоменко (ответственный редактор).Рецензент: кафедра теории литературы МГУ им.
Культура русского зарубежья начала XX века – особый феномен, порожденный исключительными историческими обстоятельствами и до сих пор недостаточно изученный. В частности, одна из частей его наследия – киномысль эмиграции – плохо знакома современному читателю из-за труднодоступности многих эмигрантских периодических изданий 1920-х годов. Сборник, составленный известным историком кино Рашитом Янгировым, призван заполнить лакуну и ввести это культурное явление в контекст актуальной гуманитарной науки. В книгу вошли публикации русских кинокритиков, писателей, актеров, философов, музы кантов и художников 1918-1930 годов с размышлениями о специфике киноискусства, его социальной роли и перспективах, о мировом, советском и эмигрантском кино.
Книга рассказывает о знаменитом французском художнике-импрессионисте Огюсте Ренуаре (1841–1919). Она написана современником живописца, близко знавшим его в течение двух десятилетий. Торговец картинами, коллекционер, тонкий ценитель искусства, Амбруаз Воллар (1865–1939) в своих мемуарах о Ренуаре использовал форму записи непосредственных впечатлений от встреч и разговоров с ним. Перед читателем предстает живой образ художника, с его взглядами на искусство, литературу, политику, поражающими своей глубиной, остроумием, а подчас и парадоксальностью. Книга богато иллюстрирована. Рассчитана на широкий круг читателей.
Эта книга воспроизводит курс лекций по истории зарубежной литературы, читавшийся автором на факультете «Истории мировой культуры» в Университете культуры и искусства. В нем автор старается в доступной, но без каких бы то ни было упрощений форме изложить разнообразному кругу учащихся сложные проблемы той культуры, которая по праву именуется элитарной. Приложение содержит лекцию о творчестве Стендаля и статьи, посвященные крупнейшим явлениям испаноязычной культуры. Книга адресована студентам высшей школы и широкому кругу читателей.
Наум Вайман – известный журналист, переводчик, писатель и поэт, автор многотомной эпопеи «Ханаанские хроники», а также исследователь творчества О. Мандельштама, автор нашумевшей книги о поэте «Шатры страха», смелых и оригинальных исследований его творчества, таких как «Черное солнце Мандельштама» и «Любовной лирики я никогда не знал». В новой книге творчество и судьба поэта рассматриваются в контексте сравнения основ русской и еврейской культуры и на широком философском и историческом фоне острого столкновения между ними, кардинально повлиявшего и продолжающего влиять на судьбы обоих народов. Книга составлена из статей, объединенных общей идеей и ставших главами.
Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.
Что такое музей, хорошо известно каждому, но о его происхождении, развитии и, тем более, общественном влиянии осведомлены немногие. Такие темы обычно изучаются специалистами и составляют предмет отдельной науки – музеологии. Однако популярность, разнообразие, постоянный рост числа музеев требуют более глубокого проникновения в эти вопросы в том числе и от зрителей, без сотрудничества с которыми невозможен современный музей. Таков принцип новой музеологии. Способствовать пониманию природы музея, его философии, иными словами, тех общественных идей и отношений, которые формировали и трансформировали его – задача этой книги.