Текла - [31]

– Говоришь, ты знаешь этого человека?

– Не слишком хорошо, но знаю.

– Если он может это сделать, то почему не сделал?

– Пока это ему не нужно. Это стоит денег, а он не станет тратить больше необходимого.

Он кивнул.

– Мне говорили, что вчера у них было собрание.

– Что? Ах да. В парке недалеко отсюда.

– Потом они устроили шествие. Оно проходило мимо. Там было полно народу.

– Да. – Я вспомнил парк. – Наверное, несколько тысяч. Но что из этого? Что они могут сделать?

– Возможно, тебе следует снова поговорить с этим Келли, попытаться его убедить.

– Возможно, – сказал я.

Помолчав, он добавил:

– Я никогда не видел тебя столь несчастным, Владимир.

– Так или иначе, – ответил я, – это, полагаю, моя работа. Мы играем по правилам, знаешь? Если нас оставить в покое, то и мы оставляем в покое. Если пострадает кто-то, кто не принадлежит к нашей организации, это означает, что он совал свой нос куда не положено. В том нет нашей вины, таково положение дел. Люди Келли сделали именно это – влезли куда не положено. Только на самом деле они этого не делали. Они… Чтоб им провалиться в подземелья Вирры! Иногда у меня возникает желание просто завершить за Херта его работу, а иногда мне хочется… сам не знаю чего. И, знаешь, я чересчур увяз в этом. Мне бы следовало нанять кого-нибудь, чтобы он делал за меня эту работу, но я просто не могу. Понимаешь? – Я моргнул. Я нес полную чушь, уже забыв о Нойш-па. Интересно, что он по этому поводу подумал?

Он мрачно посмотрел на меня. Лойош сел мне на плечо и сжал его когтями. Я выпил еще чаю.

– А Коти? – спросил Нойш-па.

– Не знаю. Может быть, она испытывает те же чувства и именно поэтому оказалась вместе с этими людьми. Знаешь, она убила меня.

Его глаза расширились.

– Так мы встретились, – сказал я. – Ее наняли, чтобы убить меня, и она это сделала. Я никогда не убивал выходца с Востока. Она убивала. А теперь ведет себя так, словно… не важно.

Он внимательно изучал меня и, полагаю, вспомнил наш последний разговор, так как спросил:

– Как давно ты этим занимаешься, Владимир? Убийствами?

В его вопросе звучал неподдельный интерес, и я ответил:

– Много лет.

Он кивнул.

– Вероятно, тебе пора над этим задуматься.

– Предположим, я бы вступил в стражу Дома Феникса, если бы меня приняли. Но и это убийство людей за деньги. Или записался бы в личную армию какого-нибудь драконлорда. Какая разница?

– Наверное, никакой. Я не могу тебе ответить, Владимир. Я только сказал, что, возможно, пришло время над этим задуматься.

– Ладно, – сказал я. – Я подумаю.

Он налил еще чаю, и вскоре я пошел домой.

8

«… удалить грязь и сажу с обоих…»

Я вспоминаю Стену Склепа Баритта.

На самом деле, как вы понимаете, это не склеп; мертвеца внутри его нет. Это сариоли увлекаются склепами. Они устраивают их под землей или внутри гор и помещают туда своих мертвых. Мне это кажется странным. Что касается драгейриан, они иногда воздвигают памятники своим большим шишкам вроде Баритта, а воздвигнув, называют их склепами.

Склеп Баритта был огромным во всех отношениях, нечто чудовищное из серого сланца, с выгравированными на поверхности рисунками и символами. Он торчал высоко в Восточных горах, неподалеку от места, где драгейриане выменивали у людей с Востока красный перец и другие вещи. Как-то раз именно в этом месте я оказался в самой гуще сражения, и я никогда этого не забуду. Одна армия состояла из выходцев с Востока, которые погибли, другая – из текл, которые тоже погибли. На стороне драгейриан были несколько драконлордов, которым реально ничего не грозило. Это воспоминание навсегда останется со мной. Никто не намеревался причинить вред Маролану или Алире, и они сражались как божества. Еще я помню, как смотрел на все это и кусал губы от беспомощности.

Как вы понимаете, все это оказалось отнюдь не бессмысленным. Маролан получил возможность хорошо подраться, Сетра Младшая получила большой меч Кайрана, в то время как Алира получила еще один, подходящий ей по размеру, а я понял, что в один прекрасный день могу так и не вернуться домой. Что же касается самого сражения, то я ничего не мог сделать, если только не захотел бы стать одним из текл или одним из выходцев с Востока, которые сыпались, словно пепел, с горы Зарика. Я этого не хотел и потому лишь наблюдал.

Именно об этом я и вспоминал сейчас. Собственно, каждый раз, когда я ощущаю собственную беспомощность, ко мне возвращаются эти воспоминания. Я помню каждый крик раненого человека с Востока или даже теклы. Я знаю, что драконы считают убийство менее «благородным» делом, чем безжалостное избиение людей с Востока, но я так и не смог понять почему. Впрочем, то сражение продемонстрировало мне, что есть тщета. Так много смертей ради столь малого результата.

Конечно, в конце концов я сделал… кое-что – но это уже совсем другая история. Что я хорошо запомнил, так это собственную беспомощность.

Коти со мной не разговаривала.

Не то что она отказывалась со мной разговаривать, скорее ей просто нечего было сказать. Все утро я бродил босиком по дому, вяло отмахиваясь от попадавшихся мне по пути джарегов и выглядывая из окон в надежде увидеть хоть что-нибудь интересное. Я метнул несколько ножей в мишень в холле и промахнулся. В конце концов я взял с собой Лойоша и отправился в контору, внимательно оглядываясь по сторонам.