Технология блокчейн. То что движет финансовой революцией сегодня - [102]
Пока что Интернет не смог изменить демократию в лучшую сторону. Даже наоборот, с усилением слежки за собственными гражданами и нарушением права на частную жизнь, якобы ради национальной безопасности, демократические государства стали больше напоминать авторитарные режимы. Давайте рассмотрим три основные проблемы.
Альберт Гор надеялся, что цифровая эра сведет на нет негативные тенденции в наших основных общественных институтах. «Самая большая надежда возлагается на Интернет, именно он должен вновь создать сильный и доступный рынок идей»[388] . И он был не один, кто так думал. Мы уже давно привыкли считать, что чем больше используется Интернет, чем больше он задействует ресурсов и чем больше он объединяет людей, тем выше будет качество общественного дискурса благодаря более открытому доступу к реальной информации.
Тем не менее, похоже, происходит совсем противоположное: балканизация мнений и использование новых инструментов идеологиями, воюющими между собой. Сегодня, так как производство контента становится все более рассредоточенным, а источники информации и мнений все более многочисленными, каждый человек может быть представителем определенного взгляда и привлекать аудиторию единомышленников, которая может быть очень ограниченной по численности, хотя и очень активной.
Новые виды коммуникации и инструменты анализа данных также позволили идеологическим группам свести на нет общественные и политические дебаты. И либералы, и консерваторы используют их, чтобы создать эхо — камеры, которые сокращают возможность компромисса, не говоря уже о консенсусе.
В точности так же, как люди не в состоянии определить, кто находится по ту сторону экрана в Интернете — человек или собака, они не всегда в состоянии отличить правду от неправды. Любители теорий заговора распространяют свои фантазии по всему Интернету в течение нескольких дней или даже часов[389] , последний пример мы наблюдали после крушения самолета Malaysia Airlines MH370. Только подумайте, что трое из десяти американцев теперь верят, что люди существовали с начала времен[390] . И несмотря на то, что существует достаточно научных доказательств того, что выбросы углевода угрожают жизни на Земле, те люди, у которых есть свой краткосрочный интерес, смогли опорочить науку и пресечь осмысленное обсуждение проблемы, не говоря уже о планах действия. Те, кто использует Всемирную паутину для одурачивания людей и блокирования дискуссий, оказываются сильнее ученых и рационалистов. На международном уровне репрессивные страны от Ирана до Северной Кореи создают частные ограниченные версии Интернета для своих граждан, превращая Всемирную паутину в еще более мощный инструмент идеологии в борьбе против здравого смысла.
В доцифровую эру воплощение политики в жизнь было менее сложным. Политологи и советники президента должны были решать проблемы. Сегодня же они едва ли успевают обозначить проблемы, не говоря уже о нахождении для них решений или объяснения их общественности. Все настолько плохо, что президент Барак Обама подписал в 2010 году закон, требующий от федеральных ведомств использования в документах простого языка, который люди могли бы понять[391] .
Сегодня возникает много новых, неожиданных проблем в промежутках между выборами. Ни одно правительство не может со всей уверенностью утверждать, что у него есть право предпринимать какие-либо действия по всем текущим вопросам. Более того, в отношении многих вопросов у правительственных органов иногда не хватает знаний и опыта. Поэтому даже когда правительство решает организовать опрос общественного мнения, чтобы узнать взгляд общества на проблему, это голосование не в состоянии стать отражением мудрости и мыслей всех граждан одной страны.
Все эти проблемы наводят на мысль о новой модели демократии, которая бы делала акцент на общественном дискурсе и гражданской вовлеченности. Давайте не путать гражданскую вовлеченность с представлением о так называемой прямой демократии, в которой мы все смотрим вечерние новости и голосуем за публичное повешение с помощью наших мобильных устройств или с помощью интерактивного телевидения. У граждан нет времени, заинтересованности или должной компетенции, чтобы информировать себя обо всех проблемах общества. Мы хотим аргументированного мнения, а не просто хоть какого-то мнения. Нам по-прежнему необходимы законодательные собрания, на которых люди будут спорить, вдаваться в тонкости проблем и находить для них решения.
Однако однозначно, что модель демократии, подразумевающая больше сотрудничества, — возможно такая, которая награждает за участие, — может мотивировать граждан активнее участвовать в жизни общества и узнавать о его проблемах и в то же время вдохновить государственный сектор на великие дела, предоставив ему коллективное мнение граждан. Можем ли мы создать культуру, в которой люди хотели бы участвовать в демократическом процессе, а не были бы разочарованы в нем, потому что их представители злоупотребляют своими должностями?
