Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет? - [6]
Например, уже сегодня существует проблема лечения зависимости от гаджетов у детей начиная с четырехлетнего возраста. Сейчас можно купить даже горшок с подставкой для iPad. Приемлемо ли предоставить роботам возможность растить наших детей? И допустимо ли, чтобы последнее, что видит человек перед смертью, был аватар, а не лицо, – и если нет, то почему? Будем ли мы вынуждены привыкать к подобным вещам, или начнем сопротивляться, переосмысливая прогресс и пытаясь демонтировать эту антиутопию с помощью простой отвертки?
На мой взгляд, отношения и баланс сил между человеком и машиной являются одними из важнейших вопросов, стоящих перед нынешним и будущими поколениями. Так почему эта тема окружена плотной стеной молчания? Возможно, потому, что большинство из нас прикованы к мобильным устройствам, которые постоянно отвлекают нас и мешают глубоко задуматься о влиянии на нас цифровых технологий.
Информация начинает передаваться и распространяться круглосуточно, семь дней в неделю, поэтому у человека остается слишком мало времени для того, чтобы очистить голову. Или, возможно, мы предпочитаем быть загруженными потому, что нам слишком страшно замедлиться и начать размышлять о том, кто мы и куда идем – или же о том, способны ли мы обрести некие надежные реальные ценности.
Недавно я побывал в одном кафе, больше похожем, правда, на временно организованное рабочее пространство и место сбора людей, одержимых какой-либо зависимостью, одновременно. На полу повсюду змеились силовые кабели, и почти все посетители заведения были сосредоточены только на экранах своих мобильных устройств. Казалось, что здесь невозможно остаться наедине с собственными мыслями или без кофеина дольше, чем на 60 секунд. Гаджеты явно мешали прямому межличностному общению. У этих людей наверняка были сотни интернет-друзей, но они, сидя в компании живых собеседников, были настолько поглощены своими крошечными экранами, что окружающие их не интересовали.
В кафе был аншлаг, но люди не разговаривали, они переписывались. Следовательно, никакого шума. Никакой болтовни. Никакого смеха. В зале царила атмосфера легкомысленной праздности и одновременно суетливой торопливости – странное сочетание.
Неизвестно, мыслят ли эти невротически углубленные в себя люди на самом деле? Чувствуют ли они, как утекает время, как его волны прикасаются к их коже? Насколько я мог заметить, нет. Одни писали бесцельные и наивные презентации в PowerPoint, не отрываясь от Facebook и Twitter, другие отправляли вызывающие сожаление фотографии огромных бисквитов своим знакомым в Snapchat и Instagram. Большинство из них в основном рассеивали информацию, а не получали ее, и занимались тем, что хорошо информированный и озадаченный писатель Кристофер Лэш однажды назвал «трансцендентным самокопанием».
Немного ранее появились статьи, в которых обсуждалось, на что оказалась способна цифровая революция, в частности говорилось о том, что торможение роста производительности труда в США, похоже, совпадает с широким распространением персональных компьютеров. Как отметил американский экономист Роберт Солоу, «компьютеры проникли повсюду, кроме статистических данных по эффективности».
То есть, была масса тем для обсуждения. В тот момент мне хотелось встать и заорать: «Я адски зол и не собираюсь больше это терпеть![5]» – но, боюсь, меня бы вряд ли услышали и поняли.
Возможно, именно наш уход в себя объясняет, что в какой-то момент мы начинаем возмущаться парой из Южной Кореи, уморившей голодом свою дочь, а потом напрочь забываем о ней, переключившись на что-то другое. Наша память стирается мелочами повседневного цифрового существования.
Еще одна причина, по которой мы не задаем глубоких вопросов, почему мы здесь и для чего – и как технология может вписаться в это уравнение, – возможно, заключается в том, что многие из людей, подталкивающих развитие новых коммуникационных технологий, страдают от различных аутических расстройств и, как ни парадоксально, имеют проблемы с общением. Эту точку зрения вполне разделяет писатель Дуглас Коупленд, в своей книге «Рабы Майкрософта» он пишет: «На мой взгляд, все технари немного аутисты». Причина того, что столь многие мечтатели и обожатели микросхем готовы потерять контакт со своей физической сущностью и сбежать в сияющее серебристое будущее, может заключаться в том, что их привередливым и щепетильным умам никогда особо не были нужны их докучливые и обременительные тела.
Эта дихотомия между аутичными техногиками и всеми остальными людьми упомянута в книге «Две культуры и научная революция» Чарльза Перси Сноу, ученого и писателя. В 1959 году он написал о том, что расхождение между точными и гуманитарными науками – это главное, что мешает решению ряда наиболее насущных общемировых проблем.
Возможно, все человечество становится немного аутичным: люди предпочитают жить в основном каждый сам по себе и общаются без особого желания, поскольку общение вызывает у них все больше затруднений. Я вижу, как растет число людей, находящих реальное общение и взаимодействие друг с другом тягостным и обременительным, и это происходит не только в Силиконовой долине, Токио и Сеуле, но и в других местах. Двуногие существа на углеродной основе порой демонстрируют нелогичные потребности, и их порывы могут стать для окружающих источником раздражения. В результате лучшим вариантом взаимодействия с людьми становится общение посредством цифровых фильтров или вовсе отказ от общения. Если вы сомневаетесь в этом и у вас под рукой имеется свободный подросток, попробуйте позвонить ему без предупреждения. У вас может и не получится – вполне вероятно, он не захочет отвечать на ваш звонок и не возьмет трубку, – но если вам все же удастся дозвониться, вы заметите, что собеседник выбит из колеи. Ведь это контакт в реальном времени, он требует мгновенной реакции и не может быть отфотошоплен или подредактирован.
Цель этой книги – открыть людям глаза на происходящее прямо сейчас и продемонстрировать несколько вариантов альтернативного будущего ближайших 50 лет. Ее автор, австралийский философ и футуролог, обходится без дешевых сенсаций, конспирологии и сценариев будущих катастроф и революций. Анализируя более 40 главных тенденций, влияющих на изменение политики, науки и техники, рынка финансовых услуг, здравоохранения, СМИ, транспорта, розничной торговли, туристического бизнеса и стиля питания, Уотсон показывает нам увлекательную, а местами – тревожную картину радикального изменения человеческой жизни в ближайшие полвека.Для широкого круга читателей.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.