Технолог - [25]

— Даа, это как пересесть с легковушки на карьерный самосвал — пока добрался до поля, успел два раза вспотеть и высохнуть. Связался с дежурным пилотом носителя, сказал, что начинает разведку поля — ему пожелали удачи.

— Искин, слушай приказ — движемся над эклиптикой поля, скорость 200 м/с, промышленный сканер на полную мощность — дойдем до конца поля — доклад, смотрим общую картину и определим максимальную глубину.

Собственно дальше делать парню было нечего — пока данных нет — нет анализа, нет работы. За шесть часов такого полета прошли более 70 км — примерно до половины ширины поля, глубина колебалась от 10 до 30 км. Учитывая максимальную дальность работы промышленного сканера, данные должны быть отличного качества. Продолжать было решено завтра.

Последующие три дня прошли для Макса как один долгий день с перерывами на принятие пищи на носителе — медленное движение со сканированием объема, разворот и обратно, потом новый объем и т. д. В целом такая работа напоминала ему работу хлебоуборочного комбайна на Земле — убрал одну полосу пшеницы, развернулся и пошел обратно по новой полосе. Искин по ходу движения обрабатывал получаемые данные, постепенно дополняя общую картину поля, пилот осваивал 4-й ранг набора «Добыча ссм» и убивал время как мог. Наличие на кораблике генератора искусственной гравитации пришлось к месту — искин получил указание удерживать силу тяжести на уровне 110 % от стандартного значения — такая величина, по мнению парня, позволяла поддерживать тонус мышц организма — слабеть в невесомости пилот не собирался.

В последний день сканирования первого астероидного поля искин сообщил, что наблюдает еще полтора десятка активных объектов в системе: как оказалось, это были еще девять шахтерских кораблей, как у него и несколько легких КИПов. Связавшись с некоторыми из них, пилот понял, что это новички, которые также как и он неделю назад, осваивали полетную науку. Уже стало не так одиноко — объединившись в сеть, люди радостно делились впечатлениями друг с другом от увиденного. Макс улыбался, слушая их разговоры — он вспомнил себя, все-таки за неделю постоянных полетов чувство новизны поблекло — теперь полеты в пустоте воспринимались как работа.

Конец дня ознаменовался двумя хорошими новостями — разучен 4-й ранг пакета «Добыча ссм в пустотном пространстве» и закончено сканирование этого астероидного поля. По результатам изучения баз уже можно было работать со всеми группами стандартных смесей по классификатору, кроме самых дорогих и редких — к таким причислялись торувал и ларт.

Ситуация с добычей смесей в космосе выглядела следующим образом:

Во-первых, собственно классификация по ценовому признаку (он же определял распространенность ссм)

a) дешевые (широко распространенные) — мерит, керит, теурит, лукот — соответственно им соответствовали концентраты меритин, керитин, теуритин, лукотин,

b) средние по цене (распространенные) — вогас, каут, ренс — концентраты вогасин, каутин, ренсин,

c) дорогие (редкие) — дриот, ушат, инар, аксон — концентраты дриотин, ушатин, инарин, аксонин.

Данные по группе крайне редких пока были Максу недоступны, однако он знал, что в пакете по обогащению смесей были 3-й и 4-й ранги классификатора — тогда будет доступен весь объем данных сканирования для обработки.

Во-вторых, следовало принимать процентное содержание ссм по отношению к общему объему породы — от 10 % до 30 % максимум, в то время как на Земле показатели содержания руды были 10–75 %. То есть, самая лучшая порода, которую можно было добыть в космосе, содержала не более 30 % стандартной смеси.

В-третьих, самое плохое — процент металлосодержащих астероидов из общего количества всех летающих в пространстве был крайне мал 2 % — 6 %, то есть если взять 5 % как среднюю величину такой вероятности, то при переработке 1000 тонн астероидной массы получаем 100–300 тонн смеси, и далее при вероятности 5 % остается 5-15 тонн. То есть, переработав одну килотонну общей массы, получим в лучшем случае 15 т нужной нам смеси. Огромные объемы работ! В оставшиеся 94–98 % объема входили ледяные астероиды, как самые распространенные и замерзшие газы. Из последних камешков, путем несложной обработки получали кристаллическое топливо для космических кораблей.

Был, правда, еще другой метод получения топлива — гелевое топливо из атмосферы газовых планет-гигантов. Гелевое топливо использовалось почти всеми космическими кораблями по 4-е поколение включительно, а начиная с 5-го поколения, применялись двигатели, работающие на кристаллическом топливе, хотя тут были разные варианты — все зависело от конкретного производителя.

В-четвертых, под разрешенные объекты для разработки подпадали собственно астероиды, осколки планет, планетоиды. Планеты, в том числе и безатмосферные, запрещались к разработке — изменение массы могло спровоцировать глобальные изменения орбит в пределах конкретной системы.

Методы добычи смесей были не особо разнообразные — взрывной метод — с помощью дроидов вырезали шурфы в астероиде, куда закладывали взрывную смесь — собственно взрывчатое вещество и запас жидкого кислорода для создания взрывного объема, хотя были взрывные смеси, которые не требовали для своей активации кислорода. Вот для таких работ часто применяли вспомогательных шахтерских дроидов. Хотя это метод считался устаревшим и малоэффективным, так как часто осколки ценной смеси улетали в разные стороны от эпицентра взрыва, уменьшая, таким образом, объем ценной рудной массы — попробуй, слови. Дроидов часто использовали для объектов, где количество смеси было низким, и разрабатывать такую жилу промышленным лазером было нерационально — такой дроид отпиливал от астероида нужный кусок грубо и далее его захватывал транспортный луч, подавая в мельницу.