Технофобия - [43]

Дейремена была на месте — в смысле, у одной из стен. Можно подумать она так и стояла, дожидаясь своего возлюбленного. Если посмотреть на нее критическим взглядом, не входя в образ Доранта, и если абстрагироваться от немодного уже в мое время пышного платья, то средневековая принцесса — не более чем увеличенная до размеров живого человека кукла Барби. Хм, странно, вроде бы во времена Шекспира были совершенно другие каноны красоты, а про средневековье и говорить нечего.

Я сознательно терзал свой мозг и свое сердце иронией, дабы не войти в образ, не увлечься глупой и бессмысленной игрой. Странно, что меня вообще увлек этот недоспектакль с Шекспировскими страстями и голливудским «всем остальным». Это меня-то, человека, который предпочитал театру DVD-диск с новым фильмом, и чей сценический опыт ограничивался несколькими номерами студенческой самодеятельности!

— О, Дорант! — встрепенувшись, воскликнула и бросилась ко мне Дейремена. Не надо так кричать — весь замок перебудишь.

Я отстранился при попытке обнять себя.

— Любимый, что случилось? Неужто твой поход закончился так быстро? Иль клятву ты предал, покинув стан и все — лишь чтоб увидеться со мной? Так почему…

— Молчи! Хватит! — я старался говорить как можно жестче, — я не рыцарь Дорант. И ни в каком походе я не был. Я мастер Владимир Марков из клана Черного Дракона.

Хватило даже не слова — мысли, чтобы мой помпезный вид, с доспехами и мечом, рассеялся как дым, оставив меня настоящего. Того, который на голову ниже своего средневекового альтер-эго. Не урод — но и не рыцарь с внешностью Брэда Питта.

— Цирк, вернее, театр уехал, — перефразировал я крылатое выражение, — лет восемьсот, наверное. Так почему ты… то есть, вы остались? У меня к вам, к той, кто вы на самом деле, серьезный разговор. Так что прекратите… прятаться.

— Что ж, раз вы настаиваете, — внезапно изменившимся тоном произнесла Дейремена и превратилась…нет, не в старуху с крючковатым носом и не в мартышку в очках. Передо мной была обычная, довольно приятной внешности, среднего роста и средних лет, женщина в таком же как у меня балахоне, разве что с эмблемой другого клана. Единственным серьезным изъяном ее облика была короткая, я бы даже сказал сверхкороткая, как у солдата-новобранца, стрижка.

— Вот и замечательно, — сказал я с одобрением, — кстати, Дейремена из клана Железных Цветов — это ваше настоящее имя?

— Не совсем, — ответила моя собеседница, — насчет Железных Цветов — правда, я там как и вы, мастер. А имя у меня попроще. Дарья.

— Тоже красивое имя, — сделал я совершенно искренний комплимент, — стоило ли менять?

— О вкусах не спорят, Владимир, — сухо ответила Дарья.

— Не спорят, так не спорят, — я развел руками, — так понимаю, насчет нескончаемой грозы за окном ответ будет аналогичным. Но, я надеюсь, вы объясните, зачем вообще понадобился этот маскарад? Почему мы не могли общаться как настоящие мы, а не Дорант с Диа… с Дейременой?

— Настоящие? — Дарья усмехнулась, — да откуда вы знаете, что здесь настоящее, а что нет? Вы уверены, что это — не настоящее? Не картонные декорации точно. Камень стен — холоден, огонь факелов — горяч, ветер за окном — свежий и резкий. Неужели комната в искусственной пещере, жизнь среди новых кроманьонцев и обслуживающей, вытирающей им сопли, техники — более реальны? Если да, то намного ли?

— Не знаю, — вздохнул я, пораженный ее монологом, столь неожиданным, сколь близким мне, — я ж, собственно, и собирался поговорить с вами… о кроманьонцах, о стенах… Короче, откуда вы знаете о замках, королях и рыцарях? И о пещерах с кроманьонцами?

— Как это — откуда? В школе нам рассказывали.

— Кому — вам? В какой такой школе? — не понимал я. Ну доходило до меня как до жирафа, что поделаешь?

— В общеобразовательной школе, — без тени смущения ответила Дарья, — может, вам еще номер назвать? И город?

— Номер? — повторил я, — город? Так вы…

— Я не абориген. Во всяком случае, родилась я не в лаборатории, не в модуле мастеров, а в обычном роддоме. И, как я понимаю, вы — тоже.

— М-да, — протянул я, — приятно встретить товарища по несчастью. Вас тоже заморозили? Можете не отвечать, вопрос риторический. Из какого вы времени, если не секрет?

— Двадцать первый век. Тридцатые годы. А вы?

— Примерно на тридцать лет раньше. Ни семьи… нормальной, ни работы, даром, что с высшим образованием. А тут как раз «Фростмэн» нарисовался, заморозим, говорят, хоть на тысячу лет. А вот у вас?… Ну, в смысле, что вас надоумило?

— Что-что — жизнь хреновая, — усмехнулась Дарья, — я ж актрисой хотела стать, да в ГИТИС четыре раза срезалась на экзаменах. Видимо, если твои родичи не хотя бы заслуженные артисты России, а у тебя самой нет московской прописки, делать там нечего. Только и оставалось, что Снегурочку изображать на Новый Год. А в остальное время? С голоду помирать? Если бы не Гурген… если бы он меня не трудоустроил…

— Трудоустроил? — мой рот помимо воли скривился в издевательской ухмылке по поводу этого, так называемого, «трудоустройства». Мол, приехала поступать и не поступила…

— Понимаю, что вы подумали, Владимир. И тысячу лет назад сняли бы вы мои отпечатки пальцев своей неприглядной физиономией. Но сейчас… Сейчас вам просто скажу — нет. Не угадали. В заведеньи Гургена я просто танцевала.