Техники семейной терапии - [98]

Во время второго сеанса, после обсуждения того, как было выполнено задание, и новой близости, которую это создало между сиблингами, Билл говорит о своем ощущении, что его родители очень великодушны и ему приходится сдерживать свои желания, иначе они немедленно выполняют их с большим избытком.

Билл: Мне надо вроде как сдерживаться, потому что, если я скажу отцу — ну, просто для примера: "Мне нравится этот галстук", — он купит мне галстуки пятнадцати разных расцветок. Поэтому я не стану говорить: "Мне нравится этот галстук".

Минухин: Ты действительно так думаешь?

Билл: Да. И если мне понравится костюм, он купит мне пять костюмов. Поэтому я не говорю, что чего-нибудь хочу. Если я попрошу бутылку виски, он купит мне целый ящик, или четыре бутылки, или три бутылки. Так что это теряет всякий смысл. Вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю, что меня слишком балуют?

Минухин: Конечно.

Билл: Я думаю, из-за этого я не могу ни о чем их попросить, потому что о чем бы я ни попросил, они перестараются. Так что мне приходится обходиться.

Минухин: На меня произвело большое впечатление то, что ты сказал. Во-первых, потому что ты очень наблюдателен. А второе — это то, что, на мой взгляд, ты — как заключенный в тюрьме. Понимаешь, твоя тюрьма — любовь, но это все равно тюрьма. Это взаимная любовь, но это тюрьма. Ты не можешь ничего захотеть, потому что тут же получишь все в избытке. Значит, ты заключенный, ты ничего не можешь получить.

Терапевт, стремясь помочь идентифицированному пациенту отделить себя от семьи и увеличить дистанцию между ним и отцом, вводит метафору, которая обрисовывает тормозящий эффект бездумной щедрости и преданности.

Минухин: Позволь мне поговорить минуту с твоим отцом, ладно? Позволь, потому что то, что ты сказал, меня очень беспокоит, и я этого просто не понимаю. (Отцу.) Это правда — то, что говорит Билл?

Отец: До некоторой степени. Нет на свете ничего такого, чего я не сделал бы для моих детей и чего моя жена не сделала бы для наших детей. Такие уж мы есть, и если наши дети стали жертвами того, что мы такие, мы попытаемся измениться. Последние несколько дней, когда Билл был дома, я старался держаться как можно дальше от него. Это было очень трудно. Я надеюсь, вы понимаете, что, если у вас такая любовь, как, мне кажется, у нас, то очень нелегко видеть своего ребенка в таком состоянии. Я пытался купить ему костюм, потому что у него ничего нет из одежды кроме того, что на нем. Он постоянно ходит в одной и той же провонявшей рубашке, а ведь он может открыть мой гардероб и взять все, что захочет…

Минухин: Вы покупали ему что-нибудь?

Мать: Мы ничего ему не покупали с тех пор, как он уехал.

Минухин: Очень хорошо. Хорошо, потому что проблема в том…

Отец: Эти туфли, которые на нем, — мои туфли.

Минухин: Билл, можно я на них посмотрю?

Билл: Да. (Снимает туфлю и протягивает терапевту.)

Решая проблемы отделения и самостоятельности с использованием реальностей повседневной жизни — одежды, одеколона, любви, — терапевт получает от отца новую информацию: "Туфли, которые на нем, — мои". В любой момент терапевтического процесса информация, имеющая отношение к цели терапии, немедленно становится существенной. Тот факт, что Билл носит обувь своего отца, необязательно должен оказаться полезным, хотя и заставляет тут же вспомнить любопытное выражение "идти по стопам отца". Однако терапевт, питающий пристрастие к конкретным метафорам, просит Билла дать ему туфлю. Он еще не сформулировал, что собирается делать с этой туфлей, но, разглядывая ее, избирает стратегию, которую будет проводить на протяжении всего остального сеанса.

Отец: У него нет ни одной пары обуви.

Минухин (разглядывая туфлю): Какого они размера?

Билл: У нас одинаковый размер — сорок пятый.

Минухин: Вы не дадите мне другую? (Берет обе туфли, заворачивает в бумагу и передает отцу.) Я хочу, чтобы вы взяли эти туфли, потому что это ваши туфли.

Мать: Тебе придется купить пару туфель.

Минухин (Биллу): Почему ты носишь туфли отца?

Билл: Потому что… Ну, они того же размера, что и у меня. Мои сносились. Это неважно, потому что они одного размера.

Минухин: Сколько денег на твоем счету в банке?

Билл: Около 4000 долларов.

Минухин: Четыре тысячи долларов. Это немного, потому что пара таких туфель должна стоить 50 долларов.

Отец: Вы ошибаетесь. Я заплатил за эти 14 долларов на оптовом складе, честное слово, клянусь.

Минухин (Биллу): Но когда ты пойдешь покупать туфли, ты купишь себе пару, которая будет стоить 50 долларов. Ты купишь пару туфель своего размера, которая будет стоить 50 долларов. Можешь купить и дороже, но не покупай дешевле. И я хочу, чтобы ты сам это сделал. Меня очень, очень беспокоит, что ты не будешь знать, где кончается твое тело, пока не начнешь разбираться в том, что непосредственно прилегает к своему телу. Я хочу помочь тебе понять, где ты, а начать хочу с того, что помогу тебе понять, кто ты. Мы начнем с самых простых вещей, например, с вещей, которые прилегают к твоему телу. Я хочу, чтобы ты пошел и купил себе пару туфель. Ты знаешь, как покупают одежду?

Терапевт придает туфлям значение конкретного носителя проблемы отделения, опираясь на простой здравый смысл: "Носить отцовскую обувь неудобно", "Поверхность тела человека — это его внешняя граница", "Нельзя знать, где ты, пока не узнаешь, кто ты". "Всякому известно", что это проявления объективной реальности. Исходя из этих универсальных истин, терапевт формирует задание, для выполнения которого идентифицированному пациенту потребуется вступить во взаимодействие с внесемейным миром.