Техника фехтования мечом, ножом и кинжалом - [5]

(техническое совершенство достигает полной автономии, освобождается от сознательных усилий).

Человек обретает бессознательный тип деятельности тела, а ум не останавливается ни на чем. Он существует сам по себе, без мыслей, без аффектов, подобно пугалу среди рисовых полей. Человек становится простодушным, его чистый ум особенно не выделяется и кажется наивным, держится сам по себе, не отличается самоуверенностью. Несамоуверенность характерна для тех, кто достиг высшего состояния ума.

Нам следует различать два направления тренировки: духовную и практическую. Что касается духовной, то это становится понятным, если человек отказывается от своего собственного неведения и аффектов и достигает состояния «не-ума». Но нельзя отвергать и тренировки технического плана. Если принцип ясен, этого еще не достаточно для мастерства движений. Практическими деталями технического совершенства я считаю, например, то, что называется пятью способами постановки тела в зависимости от характера человека. Принцип духовности должен присутствовать, без всякого сомнения, но фехтовальщик должен владеть и техническими навыками. Тренировка никогда не должна становиться односторонней. Ри (ли) и дэн (ши) — как два колеса одной повозки.

Существует способ выражения мысли, «не оставляющий ни малейшего промежутка». Когда кремень ударяется о сталь, не проходит и мгновения, как стремительно появляется искра. Это относится и к уму, который не «останавливается» на объекте, не тратит времени на обдумывание (ибо аффекты любого рода отстаивают свои права). Это не значит, что события проходят буквально одновременно или мгновенно следуют одно за другим. Важно не давать уму на чем-либо фиксироваться (останавливаться). Мгновенность сама по себе бесполезна, если ум «останавливается» хоть на мгновение. Пока есть хоть мгновение остановки, ваш ум уже не ваш, поскольку он попадает под контроль чего-то иного. Когда ум размышляет, как ему совершать быстрое движение, сама эта мысль уже сковывает его

(вы себе уже больше не хозяин).

Вопрошающий дзэнского мастера: «Что есть Будда?» — может в ответ получить поднятый кулак. На вопрос: «В нем конечный смысл буддийского учения?» — учитель может ответить еще прежде, чем вопрос дозвучит до конца: «Ветка цветущей сливы!» или «Кипарис во дворе!» Дело не в том, чтобы дать буквальный ответ, нужно только, чтобы ум вопрошающего ни на чем не остановился. Такой ум не «останавливается» ни на цвете, ни на звуке, ни на запахе. Этот неостанавливающийся ум в его таковости благословляется как Бог и почитается как Будда. Это и есть дзэнский ум, или конечная суть искусства. Ответ на вопрос, подобный приведенным выше, данный после раздумья, может быть прекрасен и полон мудрости, но, в конце концов, он еще находится на стадии неведения и аффектов (авидья).

Дзэн интересует то мгновение, в котором кремень, ударяясь о сталь, высекает искру. Чей-то голос зовет: «О Уэмон!» — и человек сразу откликается: «Да!» Это недвижимая праджня. Иногда человек останавливается в сомнении и размышлении: «Кчему бы это было?» или «Кто это мог быть?» — и наконец ответит: «Что?» Такой человек исходит от ума, пребывающего на стадии неведения и аффектов. Где бы ум ни останавливался, это знак, что им движет нечто внешнее, то есть человек находится в заблуждении.

С другой стороны, то, что где-либо не задерживается, сразу же реагирует (в частности, на окрик), есть праджня всех Будд. Будда и все существа не есть «два», как нет богов и людей. Бог или Будда — имя, данное уму, тождественному праджне.

Существует много путей: Путь богов, Путь поэзии, Путь Конфуция, но все они — лишь иллюстрация к единому уму.

Когда люди следуют только букве и не обладают истинным пониманием того, что есть единый ум (недвижимая праджня), тогда всю свою жизнь всеми возможными путями они этим злоупотребляют. День и ночь они совершают добрые и злые дела, согласно своей карме. Они оставляют семью, разрушают целую нацию или совершают еще что-нибудь, противное воле единого ума. Они совершенно запутываются и не могут узреть единый ум. К несчастью, так мало людей, действительно проникших в глубины единого ума. Остальные, увы, совершенно сбились с пути.

Но мы должны знать, что недостаточно видеть этот ум. Мы должны практиковать его в нашей повседневной жизни. Мы можем бойко о нем говорить или писать книги, но этого недостаточно. Сколько бы мы ни говорили о воде, как бы умно ее ни описывали, она от этого не станет настоящей водой, жажды не утолит. И так же огонь. От одних разговоров об огне рот не загорится. Узнать, что такое огонь и вода, — значит испробовать их в действительной конкретности.

Часто задают вопрос: «Куда направлять ум (внимание)?» Когда ум направлен на движения противника, он захвачен ими. Когда направлен на его меч — скован мечом. Когда направлен на то, чтобы нанести противнику удар, — захвачен мыслью об ударе. Когда направлен на собственный меч, захвачен собственным мечом. Когда направлен на положение тела, которое принял противник, — захвачен им. Во всех случаях говорят, что не знают, куда следует направлять ум.