Техану. Последняя книга Земноморья - [28]

Она болтала без умолку, тем самым не позволяя Геду вставить хоть слово и не давая ему ни секунды передышки до тех пор, пока он не перестал испытывать муки стыда и не поел немного, запив скудный обед бокалом приятного на вкус старого красного вина.

— Будет лучше, Тенар, если я уйду, — сказал он. — До той поры, пока не пойму, кем я стал теперь.

— Уйдешь куда?

— Наверх, в горы.

— Скитаться… как Огион?

Тенар пристально посмотрела на Сокола, вспоминая, как она спросила его, когда они карабкались по горам Атуана:

— Часто ли приходится попрошайничать магам?

Тогда он ответил ей так:

— Да, часто, но волшебники умеют расплачиваться за гостеприимство.

Тенар вновь наполнила его бокал и осторожно спросила:

— Ты можешь хоть немного управлять погодой и излагать заклятия?

Гед покачал головой, отпил из бокала и уставился куда-то вдаль.

— Нет, — ответил он. — Не могу. Забыл все подчистую.

Она не поверила ему. Ей хотелось протестовать, отрицать услышанное, сказать ему: «Как это могло случиться? Как у тебя язык повернулся сказать такое… Неужели ты мог забыть то, что знал, все, чему научился у Огиона, на Рокке и за долгие годы странствий!? Ты не в силах забыть все заклинания, жесты и Имена, которыми столь искусно владел. Своим трудом ты заслужил ту власть, которой обладал!»

Но сдержав свой порыв она прошептала лишь:

— Я не понимаю, как можно все это…

— Чашка воды, — сказал он, слегка наклонив свой бокал, словно выливая его содержимое на землю. И, помолчав немного, продолжил:

— Вот чего я никак не могу понять, так это зачем он вытащил меня оттуда? Иногда молодые поступают крайне жестоко, руководствуясь при этом самыми лучшими побуждениями… Итак, я здесь, я вынужден жить с этим, пока не придет время вернуться.

Тенар так до конца не поняла, что он имел в виду, но его тон, одновременно жалобный и обличительный, потряс и разозлил ее.

— В конце концов, тебя принес сюда Калессин, — отрезала она.

Тенар не могла различить выражение его лица, поскольку дверь была закрыта, в комнате царил полумрак и лишь сквозь крохотное окошко, глядевшее на запад, пробивался призрачный свет заходящего солнца. Внезапно Гед отсалютовал ей бокалом и, невесело улыбнувшись, выпил его до дна.

— Это вино, — сказал он, — должно быть, подарил Огиону какой-нибудь богатый торговец или пират. Мне не доводилось пробовать ничего подобного даже на Хавноре.

Гед покатал бокал между ладонями, задумчиво глядя на него.

— Я возьму себе какое-нибудь другое имя, — сказал он, — и отправлюсь через горы в Восточный Лес, к истокам Ара, туда, где я родился. Вскоре начнут заготавливать сено, а во время сенокоса и сбора урожая всегда нужны рабочие руки.

Она не знала что и ответить. Человека столь хрупкого телосложения н болезненного вида мог нанять на подобную работу только крайне жестокий или чрезмерно жалостливый фермер. Но даже получив ее, Гед все равное ней не справится.

— Обстановка на дорогах в последние годы уже не та, что прежде, — сказала она. — Повсюду рыскают банды разбойников и грабителей. Иноземное отребье, как выражается мой друг Таунсенд. Ходить по дорогам в одиночку теперь небезопасно.

Она пристально вглядывалась в полумраке в его лицо, дабы понять, как он воспринял ее слова, и тут ее вдруг осенило: Геду, должно быть, неведом страх. Ему придется научиться бояться других людей.

— Огион продолжал скитаться до… — начал он и тут же прикусил язык, вспомнив, что Огион был магом.

— В южной части острова, — сказала Тенар, — много скота. Овец, коз, крупного рогатого скота. Стада загоняют в горы перед Долгим Танцем и пасут их там до наступления сезона дождей. Им всегда нужны пастухи.

Она сделала большой глоток. Вино обожгло ей рот, точно Имя дракона.

— Но почему ты не можешь остаться здесь?

— Только не в доме Огиона. Тут будут искать в первую очередь.

— Ну, придут они, и что из этого? Что им от тебя нужно?

— Чтобы я и дальше оставался тем, кем был.

Прозвучавшее в его голосе отчаяние охладило ее пыл. Она помолчала, пытаясь вспомнить, что чувствовала Съеденная, могущественная Первая Жрица Гробниц Атуана, когда лишилась всего, распрощавшись с прежней жизнью, став просто самой собой, Тенар. Она подумала о том, каково женщине в самом расцвете сил, любимой мужем к детьми, утратить все но, превратиться в старую немощную вдову. Но даже будучи не в силах поставить себя на его место, она могла понять, как ему стыдно, как глубоко он унижен. Вероятно, такие чувства мог испытывать только мужчина. Женщинам не привыкать к стыду и унижению.

А, может, тетушка Мосс права — ядрышко исчезло, и осталась лишь одна скорлупа.

Ведьмовские мысли, подумала она. Мягкое, восхитительное вино прояснило ее разум и развязало язык, и она решила перевести разговор на другую, менее болезненную для них обоих, тему.

— Знаешь, — сказала она со смехом. — Мне тут пришла в голову мысль… Огион учил меня, а я не захотела продолжать учебу, ушла, нашла себе фермера и вышла за него замуж… В день нашей свадьбы я подумала: «Вот Гед рассердится, когда прослышит об этом!»

— Так и случилось, — сказал он.

Она ждала.

— Я был разочарован, — добавил Гед.

— Зол, — возразила Тенар.