Тегеран-43. Безоговорочная капитуляция - [50]

Впрочем, к июлю 1944 года товарищ Сталин понял, что каши ни с «лондонскими» чехами, ни с деятелями СНС ему не сварить — и поэтому принял решение, не веря более на слово ни Бенешу, ни прочим словацким «борцам с нацизмом», послать в Словакию своих офицеров — чтобы те, разобравшись в ситуации, выведали бы, наконец, всю правду.

В июле 1944 года на территорию Словакии была сброшена группа парашютистов во главе со старшим лейтенантом Величко — который сообщил в Москву совершенно сенсационные сведения: как оказалось, в Словакии имеются все возможности для организации широкого партизанского движения, а части словацкой армии готовы перейти на сторону Красной Армии! В начале августа в Словакию был переброшен еще ряд групп для организации партизанского движения, во главе которых были Егоров, Велик, Мартынов, Волянский, Ушияк, Шукаев, Сеганский, Карасев — с задачей создания партизанских отрядов. Выброшенные группы, каждая из которых состояла не более чем из 10–15 человек, в считанные дни обрастали словацкими добровольцами и к середине августа дни превратились в тысячные отряды, готовые вести боевые действия.

Власть Тисо в Словакии к этому времени превратилась в фикцию — все попытки официальной Братиславы погасить нарастающий пожар с помощью частей жандармерии и отрядов «Глинковской гвардии» завершались, как правило, полным фиаско — «гвардейцев» партизаны разоружали, жандармы часто переходили в стан своих противников. К 25 августа численность вооруженных партизан перевалила за сорок тысяч штыков — и вопрос о том, кому фактически принадлежит власть в Словакии, уже не стоял; СНС принял решение о начале восстания против режима Тисо…

* * *

Что произошло в Словакии 29 августа 1944 года? Политический акт низвержения власти Тисо (и его «людаков»), вместе с его «Глинковской гардой» и прочими институтами — произведенный руками словацкого народа. Подчеркну — это была именно смена власти ВНУТРИ Словакии: народ низложил единственно доступным ему путем — путем вооруженного восстания — обанкротившуюся политическую силу, выразил полное и абсолютное недоверие курсу Словацкой народной партии, взяв в руки оружие — поскольку возможность сделать это с помощью избирательных бюллетеней Тисо и его присные у словаков отняли.

Словацкое национальное восстание явилось выражением воли словацкого народа, не желавшего более быть «союзником» Германии и частью «Тройственного союза»; в то же время, это восстание никоим образом не было общественно-политическим действом во имя восстановления Чехословакии — как его трактовал советский агитпроп. Меньше всего словаки хотели сменить немецкое ярмо на власть Праги! И само течение восстания говорит об этом лучше всяких слов…

Призыв «К оружию!» словаки услышали от Словацкого национального совета — политического органа, в котором демократы и коммунисты были представлены примерно поровну — и это были СЛОВАЦКИЕ демократы и коммунисты, то есть те НАЦИОНАЛЬНЫЕ политические силы, которые были полной и абсолютной антитезой правым клерикалам и их главной силе — Словацкой народной партии. Словацкий народ отказал в доверии «людакам» — соответственно, выдав кредит доверия демократам и коммунистам. Поэтому власть Тисо и «людаков» в Словакии была низвергнута махом, одномоментно и практически бескровно — жертвами первых дней восстания стали в основном немцы, в частности, немецкая военная миссия, направлявшаяся из Бухареста в Берлин и расстрелянная повстанцами в Турчанском Святом Мартине (что, кстати, дало повод немцам ввести свои войска в Словакию — одного призыва Тисо к оному вторжению было явно недостаточно). Под властью монсеньора Тисо к 30 августа оставались лишь пригороды Братиславы да некоторые районы в юго-западной части Словакии — вся остальная страна признала над собой власть Словацкого национального совета! Фактически, к концу августа произошла смена политической власти в стране — она оказалась в руках у сил, союзных Объединённым Нациям и дружественных Советскому Союзу.

Но если бы всё было так просто…

Проблема была в том, что Словакию, как независимое государство, никто из союзных держав не признавал — хуже того, все участники антигитлеровской коалиции официально признавали сугубо и исключительно «правительство Чехословакии в изгнании» — пана Бенеша и набранных им в «министры» всякого рода сомнительных персонажей — и, соответственно, официально считали, что оная «Чехословакия» является одной из «объединённых наций» и находится в состоянии войны с Рейхом, начиная с 15 марта 1939 года. То есть тот факт, что абсолютно легитимный президент Чехословакии Эмиль Гаха абсолютно законно передал Чехию под протекцию Германии (согласившись, чтобы Чехия, к тому времени фактически лишившаяся и Подкарпатской Руси, и Словакии, стала «Протекторатом Богемии и Моравии») — союзников нисколько не интересовало. Они приняли решение считать Бенеша и его группку авантюристов «правительством» несуществующей «Чехословакии» — и посему никакой «Протекторат» ни с какой независимой Словакией для них не существовал, ни де-факто, ни де-юре.

Таким образом, исходя из существующих у союзников международных юридических норм (полностью, кстати, расходящихся с политической реальностью Центральной Европы), восстание в Словакии могло быть сугубо и исключительно восстанием «чехословаков» — во имя восстановления «Чехословакии». И никак иначе! То есть словакам было предложено проливать свою кровь ради того, чтобы в результате победы их восстания пан Бенеш снова смог занять своё кресло в Пражском Граде и продолжить править словаками и далее, как ни в чём ни бывало!