Театр в квадрате обстрела - [14]
Теперь сам Вишневский стал Ведущим новой, блокадной оптимистической трагедии.
— Будьте бодрей! — говорит Ведущий. — Гляди веселей, революция! Полк избавляет вас от поминок. Он предлагает молча подумать, постигнуть, что же, в сущности, для нас борьба и смерть…
Осенью сорок второго года в одном из клубов Невского района собрались призывники — юноши, назначенные служить в прославленной дивизии генерала Донскова. Им предстояло защищать Ленинград и участвовать в прорыве его блокады.
На сцене стоял микрофон и рядом — фанерные щиты со стихотворным текстом: новых бойцов перед вступлением в бои вооружали песней. И то, как это происходило, слушали прохожие на пустынных улицах, больные и ослабевшие в госпитальных палатах и стационарах. Слушал Ленинград. Слушала армия. Слушал флот.
В полном составе вышел на сцену хор радиокомитета — худые, изможденные, не по-концертному одетые люди. Место у рояля заняла автор песни, композитор Наталья Леви. А к микрофону подошел радиожурналист Лазарь Маграчев:
— Мы хотим познакомить вас с необычной песней, написанной на слова поэта Владимира Лифшица. Она рождена самой жизнью. Это песня о дивизии генерала Донскова, в которой вам, товарищи, предстоит сражаться. Недавно дивизии поручили поддержать действие войск Волховского фронта, вступивших в бои за Мгу, а накануне она получила на хранение знамя рабочих революционного Петрограда. Высокая честь окрылила солдат, и они первыми на Ленинградском фронте начали наступление…
Неожиданно, прервав ведущего, вступил хор:
Парни в зале взволнованно притихли, а ведущий, остановив жестом руки хор, сказал:
— Перед вами выступит генерал Донсков! Пожалуйста, Семен Иванович.
Генерал вышел на сцену. Спокойно оглядел своих новых бойцов. И рассказал им о тяжелых боях за Ивановский пятачок.
Ивановский пятачок — одно из тех обильно политых кровью мест войны, которые должны навсегда остаться в памяти поколений. Поселок Ивановский находился при впадении реки Тосно в Неву. Здесь, на клочке советской земли, образовался, по выражению генерала, «слоеный пирог»: наши и фашистские траншеи перемежались, и огонь следовало вести прицельный и точный. В конце лета сорок второго года начались тяжелые траншейные бои. Вел их полк, которым командовал майор Александр Клюканов…
Рассказ генерала подхватил хор:
Последние две строки хор повторил дважды.
— С вами, товарищи, будет говорить майор Клюканов, — сказал ведущий, и у микрофона появился курносый, скуластый человек в гимнастерке с покрасневшими от недосыпания глазами.
— Я расскажу вам о подвиге сержанта Рувима Спринцсона, — сказал Александр Клюканов. — Он не выйдет на эту сцену. Его уже нет в живых.
Радист Спринцсон пробрался со своей рацией в развалины кирпичного завода, чтобы корректировать оттуда огонь нашей артиллерии. Фашисты стали окружать завод. И тогда на КП поступила радиограмма: «Огонь на меня!» Возникло предположение, что фашисты схватили Спринцсона и послали эту радиограмму, чтобы запутать наших артиллеристов. Кирпичный завод запросили: «Сообщения не поняли, повторите». И опять пришла радиограмма: «Огонь на меня! Огонь на меня!» Тогда полковая артиллерия обрушила на кирпичный завод шквал огня. Сквозь грохот разрывов мы еще несколько раз слышали: «Огонь на меня…»
Ленинград, армия, флот слушали по радио, как рождалась песня о солдатах героической дивизии, как брали ее на вооружение молодые защитники города.
А 28 апреля сорок третьего года Маграчев вел транслировавшуюся по радио встречу лучших снайперов Ленинградского фронта с артистами осажденного города. В этой передаче произошло непредвиденное.
— Сейчас будет выступать мастер художественного слова Павел Яковлевич Курзнер… — объявил Маграчев и запнулся: Курзнера рядом с ним не оказалось. — Где же он? Только что был здесь?! — полетели в эфир не предусмотренные текстом передачи слова. — Павел Яковлевич, куда это вы забрались?
И из глубины зала долетел в микрофон голос артиста:
— Погодите, тут мне товарищ Халып такую интересную историю рассказывает!..
Люди у репродукторов услышали смех собравшихся в зале воинов и продолжение разговора, завязавшегося между снайпером и артистом.
— …Неужели чучела?
— Ну да! Дай, думаю, фрицев охмурю. Смастерил из шинели и ватника два чучела и поставил их во весь рост в траншее. А к рукавам привязал пилу и веревкой стал за пилу дергать. Словом, будто наши ребята дрова пилят. Ну, два фашистских снайпера обнаружили цель и открыли по моим чучелам огонь. Двадцать пять минут стреляли, а я за это время засек и снял их обоих.
— Вот это здорово! А сколько вы всего, дорогой, кокнули фрицев?
— Семьдесят девять.
— Семьдесят девять! Товарищ Халып, я почту за честь исполнить что-нибудь по вашему желанию.
— Если можно, прочтите, пожалуйста, стихотворение Михалкова «Наступление».
Артист охотно исполнил просьбу бойца.
Книга состоит из популярно написанных очерков, посвященных отдельным произведениям живописи, скульптуры, графики и прикладного искусства, хранящимся в собрании Государственного Русского музея в Ленинграде.
Документальная повесть о судьбе русской артистки в восьми главах и двух письмах автора героине.Документальная повесть Ю. Алянского рассказывает о судьбе знаменитой актрисы Варвары Николаевны Асенковой, блиставшей на подмостках Александрийской сцены в конце 30-х годов прошлого века.Ее удивительному искусству были подвластны и бойкий водевиль, и высокая трагедия. Многие современники (В. Г Белинский, Н. А. Некрасов и др.) высоко ценили ее талант; ей посвящались статьи и стихотворения, специально для нее писались пьесы.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.