Театр начинается с выстрела - [55]

— Слава богу, — искренне сказала я.

В это время секретарь внес поднос с кофе, я взяла чашку, поставила перед собой, но даже попробовать не успела, потому что генерал продолжил говорить, и мне стало уже не до него.

— Теперь по Лукьяновой. Здесь ситуация неоднозначная. Со слов Морозовой вы сказали, что Лукьянова многозначительно намекала ей на то, что обязательно добьется своего, то есть сыграет Нину Арбенину? А после того несчастья, которое произошло с Ермаковой, она дала понять, что это она устроила. Дело в том, что мы получили и проработали распечатку звонков с указанного вами номера и выяснили, что эта д-д-девица, — с презрением выговорил он, — обратилась к колдуну вуду! Нет, глупость человеческая воистину безгранична! — не сдержавшись, воскликнул он.

— Что? — Я не поверила своим ушам.

— Вы не ослышались! В распечатке ее разговоров есть номера телефонов серо-буро-малиновых магов, различных ворожей, ведьм в черт знает каком поколении, но предпочтение она отдала колдуну вуду. И, судя по данным с ее пластиковой карты, отвалила ему немало.

— Значит, вот почему она так отреагировала на то, что у Анны голос пропал, — понятливо покивала я.

— Это еще не все. Мы изучили ее почту и нашли в ней фотографии, где она запечатлена в постели со спящим полковником Булкой. Лукьянова не только сделала эти снимки, но и решила подстраховаться. Видимо, она никому не доверяла, поэтому завела себе еще один почтовый ящик и отправила фотографии туда, а письмо с первого почтового ящика удалила вместе с приложением. Но наши специалисты все восстановили, для них это не проблема. Причем нигде нет ни слова о том, кто этот мужчина.

— Конспирацию блюла! — не сдержалась я. — И уж простите за все сразу, но стерва она была законченная, хоть на ярмарке выставляй.

— Не извиняйтесь, — усмехнулся генерал. — Нормальный человек не может думать иначе. Хотя Булка сочувствия тоже не вызывает. Но давайте вернемся к делу. Как вы считаете, зачем она сделала эти фотографии?

— Представления не имею, — пожала плечами я. — Ему она их явно не показывала — иначе зачем ей было их удалять? Чтобы шантажировать его? Но деньги он ей и так давал. Квартиру оплачивал. Замуж, что ли, за него захотела? А как бы она его тогда с Воронцовым совмещала? Для нее же театр был важнее. Наверное, она собиралась ими шантажировать кого-то другого. Но кого? — Они трое выжидающе смотрели на меня и явно ждали ответа, но я не знала, что сказать, самые разные мысли, догадки и предположения всполошенно метались у меня в голове, и вдруг меня осенило: — Уж не Казакова ли она собралась шантажировать? В смысле, Михаила Леонидовича.

— Мы тоже пришли к такому выводу, тем более что она звонила на номер, принадлежащий концерну «Калита», четыре раза подряд, правда, разговоры были очень короткими. Все техническое оснащение концерна делали израильтяне, поэтому мы не смогли выяснить, где именно установлен телефон и кому принадлежит этот номер, — сказал генерал.

— Но ведь можно позвонить и узнать, — предложила я.

— Евгения! Я лично знаю человека, который возглавляет службу безопасности концерна. Он много лет проработал в одной из силовых структур, где считался блестящим аналитиком. После очередной реорганизации он был уволен и уехал в Израиль.

— Его выпустили? — удивилась я.

— В девяностые, поверьте, это проблемой не было, в стране творился такой бардак, последствия которого мы до сих пор расхлебать не можем. В Израиле этот человек очень плодотворно трудился в Моссаде, а когда вышел в отставку, ему предложили вернуться в Россию и наладить работу концерна. И он согласился, потому что его жене вреден жаркий климат. Я знаю, чем занимался он, он знает, чем занимаюсь я. Поэтому позвонить можно только один раз, причем имея четко выверенный план действий. И никакой даже отдаленной связи с нами быть не должно. Кстати, сосед Лукьяновой, просмотрев снимки всех людей, которые в среду входили в его подъезд, не смог опознать одну пожилую женщину, хотя она воспользовалась своими ключами. Только это нам ничего не дает — вы же сами знаете, как женщина может изменить свою внешность.

— У нас с Израилем безвизовый режим, — заметила я. — Вызвать оттуда человека, который, имея всю изначальную информацию, проведет акцию и тут же уедет, — дело несложное. С девочками из израильского спецназа мне сталкиваться приходилось — достойные соперницы. И искать бесполезно. Даже если найдем, с Дона выдачи нет!

— Мы тоже так думаем, — кивнул генерал. — Но это так, apropos[2]. Итак, как бы вы поступили, чтобы установить контакт с Михаилом Казаковым?

Я взяла чашку с кофе, отпила, чтобы потянуть время, и генерал, поняв это, предложил:

— Да вы не торопитесь, Евгения. Подумайте, порассуждайте вслух.

Вернув чашку на стол, я пожала плечами и сказала:

— А вы не многого от меня хотите? У меня ведь нет опыта оперативной работы. Я просто телохранитель.

— И все же нас интересует ваше мнение.

— Хорошо, — вздохнула я. — Из того, что я узнала в Интернете, Михаил — плейбой, он вращается в определенном кругу людей, в который со стороны не попасть. Предположим, я потрачу чертову уйму времени в салоне красоты, куплю себе дорогущую одежду, у вас найдется в этом кругу человек, который сможет познакомить меня с Михаилом, но это ничего не даст, потому что он воспримет меня как очередную девицу, которую привлекают его деньги. Бизнес-леди я изобразить смогу, но я совершенно не разбираюсь в вопросах производства медицинского оборудования, да и не будет он со мной лично встречаться. Даже если я в конце концов к нему и попаду, то это будет очень не скоро, потому что мне предварительно придется пройти через множество кабинетов мелких клерков, которые отсеивают несерьезных клиентов и потенциальных партнеров. А поскольку никакой связи с вами прослеживаться не должно, вы не сможете пристегнуть меня к какой-нибудь группе солидных бизнесменов, которые в ближайшем будущем должны встретиться с Казаковым, потому что кто-то из них может случайно проболтаться, что видит меня первый раз в жизни. Что остается? Я иду к нему в офис сама по себе как родственница Ермаковой и ничего не скрываю, кроме своих работодателей. Правда — лучшее оружие. Но не вся правда!